Свинцовое ожерелье

Кикимора должна была уже отпустить ее, но по-прежнему крепко держала за кофту. Видимо, эта нечистая заодно с оборотнем.

– Кричала чего?

– Ногу сломала.

Он подошел к ней, сел на корточки.

– Не надо! – Инна попыталась отползти от него, но кикимора, гадина, держала крепко.

Оборотень протянул к ней руку, отцепил от кофты колючую ветку кустарника. Оказывается, и не было никакой кикиморы.

– Что не надо?

Он взял ее за ногу, ощупал щиколотку. Руки у него сильные, прикосновения болезненные, но приятные.

– Здесь болит?

– Да.

– Здесь?

– Да.

– Ничего страшного. Легкий массаж, и все пройдет.

Он действительно начал растирать ногу – ступню, щиколотку. Со стороны могло показаться, что мужчина любуется его ступней. А она у нее изящная, маленькая, всего тридцать седьмой размер.

От приятных ощущений Инна захмелела, но тут же пришло отрезвление в виде острой боли в ноге.

– Ой!

– Теперь все.

Ей действительно стало легче. Нога слегка побаливала, но на нее уже можно было наступать.

– Спасибо.

– Поднимайся. – Он подал руку.

Инна оперлась на нее, поднялась. Она могла идти, но не хотела и пошла на хитрость, изобразила приступ боли.

– Ой! – Инна скривилась.

– Что, совсем невмоготу?

– Идти-то я могу. Но дойду ли?

– Зачем идти? Я тебя на машине отвезу.

Он вдруг подхватил Инну на руки, как пушинку оторвал от земли. Она весила немного, не больше пятидесяти килограммов, но и этот мужчина не производил впечатления штангиста-тяжеловеса. Все-таки он нес Инну без особых усилий.

Его дом находился совсем рядом. Они прошли метров триста-четыреста, и из-за деревьев появилась коричневая черепичная крыша.

Дом стоял на взгорке, за очень высоким деревянным забором. Колья заостренные – как будто для того, чтобы нанизывать на них срубленные головы. Но таковых не было. Бревенчатый дом стоял на высоком фундаменте, а не на курьих ножках.

Мужчина занес ее на открытую веранду, пристроенную к дому, посадил в плетеное кресло. С этого места открывался прекрасный вид на реку. Инна увидела деревянную пристань, крепкий сарай для катера, но русалок там не было. Да и возле бани хвостом никто не крутил.

С одной стороны от дома огород с теплицей, с другой – хлев, птичник, клетка, в которой сидел крупный пес и спокойно поглядывал на гостью.

Запах навоза для Инны – привычное дело. Большое хозяйство не в тягость. Но оно чужое, и нечего к нему примеряться.

– Хорошо у вас тут!

Дом большой, добротный. Если здесь действительно жила сказка, то не злая.

– Не жалуюсь.

– А говорят, места здесь проклятые.

– Говорят.

– А на самом деле как?

– Я тебя сейчас чаем напою, и поедем.

– Я серьезно спрашиваю и еще хочу знать, как вас зовут, – осмелела Инна.

– Леший, – улыбнулся он.

– Я вам не верю.

– Оборотень.

– Я серьезно!

– Кирилл.

– А по отчеству?

– Зачем по отчеству?

– Может, вы мне в отцы годитесь?

– Я не знаю, сколько мне лет.

– Как это не знаете?

– Здесь нет времени. Оно не движется, стоит на месте.

– Так не бывает.

– Кому как.

Кирилл зашел в дом, минут через пять вернулся, вынес плед, набросил на Инну. Ей стало очень уютно. Ехать никуда не хотелось. Сидеть бы и слушать, как шелестят сосны, вода плещется под крутым берегом.

Кирилл снова ушел, вернулся с чайником и заварником, поставил на стол корзинку со сладкими сухариками. Налил чай.

– Угощайся.

Инна кивнула, отхлебнула из кружки. Она могла пить кипяток, но сейчас вдруг обожглась. Вряд ли тому виной была нечистая сила.

– Ты как будто не деревенская. – Он улыбнулся и подал пример, налив чай в блюдце.

Кирилл отпивал его по-деревенски, со смаком, как будто хотел насмешить Инну. Ей действительно стало весело.

– А вы меня русалкой не сделаете? – спросила она всерьез.

Инна вдруг поняла, что хочет навсегда остаться здесь, в этом чудном месте. Хотя бы русалкой. Вдруг Кирилл уже опоил ее дурман-травой?

– Если утонешь, приплывай.

Ей непонятно было, в шутку он это сказал или всерьез.

– Я хочу быть любимой русалкой, – слетело у нее с языка.

Кирилл Бочаров удивленно повел бровью, и она смутилась. Действительно, занесло ее так, что не выплывешь. Или все-таки можно выкрутиться?

– Каждая русалка мечтает быть любимой, – сказала Инна. – Есть такая сказка.

– Здесь нет русалок, леших и кикимор.

– А как же куры?

– Какие куры?

– У Сидорки куры сдохли. После того как он вас ударил.

– Ударил?.. Так, чиркнул чуть-чуть. А куры – это случайность. А может, и кикимора. – Кирилл как-то не очень весело улыбнулся.

– Случайность это или кикимора, но Сидорка собирается вас на кол посадить. Как нечистую силу. Я пришла, чтобы сказать вам об этом.

– Молодо – зелено. – Он усмехнулся.

– У них ружья.

– Когда они собираются?..

– Не знаю, может, завтра. Если вообще пойдут.

– Скажи, что волков здесь много. Мол, сама видела. Ты ведь хочешь мне помочь? – Кирилл посмотрел на нее мягко, но пристально.

– Хочу. Иначе не пришла бы.

– Волки, оборотни, болота. Не дойдут они до меня. – Он говорил спокойно, без всякой угрозы, но Инне стало не по себе.

– Вы меня пугаете!

– Нет здесь ничего. И не было никогда. Но люди должны бояться.

– Почему?

– Мне так спокойней.

– Странный вы.

– Конечно, странный. Потому и живу здесь, жду.