Свидание в Брюгге

Подкатив к вокзалу, где царило предновогоднее оживление, машина профессионально развернулась и стала как вкопанная. Толпы пассажиров спешили попасть на это огромное судно, украшенное большим разноцветным панно, представлявшим собой план Фландрии, от моря до Брюсселя.

Сама Бельгия смотрела на вас из этого чистого, просторного зала, куда более современного, чем провинциальные французские залы ожидания: яркая, с позументом, форма прекрасно вышколенных железнодорожных служащих, богатые табачные ларьки, красочные книжные витрины. В ожидании поезда, который должен был быть с минуты на минуту, Робер купил себе газету и иллюстрированный план Брюгге. Он только что видел Остенде, нужно будет посмотреть и Брюгге. Заодно он навестит старого друга, торговца церковной утварью Санлека. Санлек служил офицером в их полку, а после Освобождения устроился в Бельгии.

Робер пробежал глазами газетные заголовки. События в Венгрии, на Суэцком канале. В Будапеште идут уличные бои. Выступления Насера. Статья, посвященная «общему рынку» и Малой Европе. А дальше — разные бельгийские дела, что-то очень далекое для Робера, прямо-таки экзотическое. А вот и Франция — «Чудовищное преступление»: молодой аббат убил свою любовницу и их ребенка — грудного младенца, которого он сам только что окрестил.

— Поезд опаздывает на сорок минут, — сказал Оливье. — Давай по кружечке пива.

— Лучше сходим к одному моему старому другу Санлеку. Он живет тут, в Брюгге, за Гран-Плас.

Вечером Брюгге, ярко освещенный огнями витрин и реклам, ничем не отличался от любого другого города. Правда, иногда из общей светящейся массы вдруг выступала крыша с коньком или фронтон дома с гигантскими букетами из кованого железа, или луч фары вдруг выхватывал какой-нибудь величественный памятник, но — и только. Они вышли на Маркт, прямо к взмывавшей ввысь каланче, и рады были обнаружить неподалеку дом, где жил Санлек — торговец церковной утварью, однако встретившая их женщина в переливающемся платье, с туго затянутыми на затылке белокурыми волосами сказала им, что ее хозяин уехал в Антверпен. Робер тут же набросал несколько слов на клочке бумаги, указав день и час, когда они могут встретиться, и друзья отправились в Золотую корзину выпить по кружке пива. Сквозь широкие, расписанные цветами стекла им была видна огромная сверкающая елка, которую, согласно обычаю больших бельгийских городов, доставили из Финляндии. Они не стали долго засиживаться и прибыли на вокзал вовремя, поезд как раз подходил к платформе.

Пассажиры, путавшиеся в вещах, спешили выйти из вагонов, и в этой радостно-возбужденной толпе они увидели Лидию, которая шла к ним в сопровождении носильщика, нагруженного огромными кожаными чемоданами — чемоданами процветающего маклера Оливье Дю Руа, чемоданами из прошлого.

Так же, как и «бристоль», как эти чемоданы и сногсшибательные жилеты Оливье, Лидия казалась принадлежностью его прошлого. Высокая, рыжеволосая, точеные ноги и тонкие черты лица, чуть помятого с дороги, теплое, очень плотное шерстяное пальто цвета морской волны, в талию, на голове — каракулевая шапочка. Благодаря косметике она выглядела самое большее на двадцать пять.

Только если приглядеться, можно было заметить, что лицо женщины чуточку несимметрично, и когда вы смотрели на него слева, оно казалось немного суровым и печальным, — ее подвижное лицо с маленьким носом и огромными зелеными глазами, переменчивыми, как у кошки.

Она повисла на шее у Оливье и прижалась к нему всем телом, точь-в-точь как кошка. Потом обняла Робера. Все ее существо сияло.

— А где Жюльетта и Домино?

— Они нас ждут в Счастливой звезде, — это такое бистро.

— Робер, вы не находите, что Оливье поступил не слишком умно, замуровав себя в этой дыре? Еще один Фреголи! Ох, я с ног валюсь! Подумать только — с утра в поезде, от самых Арденн еду. Безумие!

Они положили чемоданы на заднее сиденье, а сами устроились впереди.

— Это и есть Брюгге? — осведомилась она, состроив гримаску и кивнув на дорогу, как предписывает привычный ритуал.

— О нет, Брюгге есть Брюгге, ты же знаешь.

Она распространяла вокруг себя изысканный, парижский, очень женский и очень дорогостоящий запах.

— Бррр, ну и холод, скажу я вам! В этой машине, конечно, есть отопление? А у тебя когда-нибудь будет нормальная машина, Оливье? Посмотри на Робера, у него — «аронда», как у всех нормальных людей! — Она постепенно входила во вкус — Ах, Робер, Робер, если б вы знали, до чего хочется, чтобы у тебя был муж такой же, как у всех! Как у всех!

«Аронда» набирала скорость, мимо то и дело проносились неуклюжие местные автомобили: бельгийцы направлялись кто к морю, кто на свои дачи, чтобы провести там рождественские праздники.

«Аронда» брала сто двадцать без особых усилий. Вот и Счастливая звезда, машина мягко стала между двумя огромными «сомюа»; на носу этих каравелл нашего века сидел современный идол — богиня Веедоля, Западная Венера, ширпотребная сирена.