Про себя самого он вдруг понял, что еще несколько шагов в сторону сближения с этой женщиной сделал бы охотно, без страха. Любопытство? Да, но не только. Честолюбие первооткрывателя? Тоже, но и это далеко не все. Жажда сексуальных приключений? О, есть куда более простые и безопасные способы ее утолить. Так в чем же дело? Почему его так притягивает Кларисса?
Ответ на этот вопрос Джек решил отложить на потом. Пока же надо ответить на другой: если он хочет продолжения, то как сделать так, чтобы и Кларисса наверняка его захотела?
Пока он чистил зубы и принимал душ, решение пришло само собой. Точнее, появилась как бы его завязь, а вызрело окончательно оно в тот момент, когда, идя через холл гостиницы в ресторан, он вдруг увидел Клариссу возле магазина, где продавались пляжные принадлежности и сувениры. Остановившись за раскидистой финиковой пальмой в кадке, он стал наблюдать за нею.
Кларисса стояла у стойки с темными очками и примеряла одну модель за другой.
— Даже не знаю… А что вы бы мне посоветовали?
— Вот эта модель вам необычайно идет. Вы в них женственная, романтичная, и к цвету ваших глаз они очень подходят, — сказала продавщица, протягивая ей пару с овальными стеклами фиолетового оттенка.
Надев очки, Кларисса посмотрелась в зеркало. Они в самом деле шли ей, но цифра на ценнике была просто ужасающая. Столько денег можно было бы отдать за настоящие очки с диоптриями, а не за такую безделушку, которая понадобится ей от силы пять раз. Кларисса вздохнула и вернула очки продавщице:
— Спасибо. Если бы не цена, я, пожалуй, взяла бы их.
Она понуро побрела в сторону ресторана. Джек двинулся за ней, но возле прилавка на минуту задержался.
— Доброе утро, Кларисса! Вы прекрасны, как всегда. — Насмешливый баритон прозвучал почти над самым ухом, и Кларисса испуганно вздрогнула. Подняв глаза от меню, которое в тот момент изучала, она увидела Джека и по его взгляду поняла, что он имеет в виду: на ней снова длинное глухое платье, волосы собраны в пучок на затылке, ноги скрыты в полотняных летних туфлях.
— Доброе утро. Сейчас нам предстоит работа, а не развлечение. Мы ведь собирались беседовать с сотрудниками отеля, не так ли?
— И да, и нет. Беседовать мы, конечно, можем и в какой-то момент будем, но Пол сегодня уехал в Нью-Йорк и просил считать этот день выходным. У меня к вам предложение: почему бы не отправиться на прогулку по побережью?
— А что мы будем делать?
— Странный вопрос. Что делают отдыхающие на берегу океана? Купаться, загорать, любоваться видами.
— У меня нет с собой ничего подходящего для таких прогулок.
— Не беда. Наденьте что-нибудь легкое, намажьтесь кремом от солнца — и вперед!
Мгновенно расправившись с едой, Джек поднялся. Кларисса вынуждена была сделать над собой усилие, чтобы смотреть на него обычным взглядом, в то время как ей нестерпимо хотелось просто пожирать глазами его могучий торс под обтягивающей белой футболкой и загорелые руки, лежавшие на спинке стула. Те самые руки, которые, как она теперь знала, могли творить чудеса.
— Итак, встретимся через пятнадцать минут после завтрака вон там, у выхода, — сказал он тоном, напоминавшим скорее приказ, чем приглашение.
«Ну что ж, может быть, прогулка вдоль побережья — это и не худший вариант, — думала Кларисса, идя из ресторана к своему номеру. — Можно будет поговорить с ним, узнать побольше. Купаться и загорать с ним вдвоем — вряд ли. Это было бы уже просто опасно. Хорошо, что у меня ничего нет, кроме этих платьев. Меньше соблазна».
На ручке двери в свой номер она увидела какой-то предмет — что-то вроде пакета или сумки. Заглянув внутрь, обнаружила там два свертка. В одном был футляр с очками, которые она мерила, но так и не купила. При нем была записка:
Подписи не было. Но и так было понятно, от кого письмо и подарок.
Во втором свертке Кларисса обнаружила купальник. Это было черное бикини французской фирмы Maillot из тонкого блестящего материала. Фасон необычный: верхняя часть держалась без бретелек, на одной только застежке на спине; нижняя имела высокие вырезы по бокам, благодаря чему линия бедра продолжалась до самой талии.
Вместе с купальником в свертке была еще одна записка, написанная тем же уверенным мужским почерком, что первая: