Связанные прошлым

— Так и есть. Даже не сомневайся. Каждый раз, когда я вижу мелькнувшую сливочно-белую кожу твоих бедер… — я погладил ее мягкое бедро, ощущая, как по коже бегут мурашки. Она была теплая, мягкая и моя. На лице Валентины промелькнуло потрясение, за которым последовало желание, манящее меня в ту сторону, которую я изо всех сил старался подавить. — Или когда вижу контуры твоей груди через те маленькие ничтожества, которые ты надеваешь, когда ложишься спать, — продолжал я, не в силах удержаться, чтобы не прикоснуться к выпуклости груди Валентины. — Я хочу бросить тебя на нашу кровать и войти в тебя.

Правда осталась между нами, и я быстро отдернул руку, подавляя свое желание.

— Хочешь? Тогда почему…

Я прижал палец к губам Валентины, заставляя ее замолчать. Ощущение ее горячего дыхания на моей коже вызвало образы моего члена в ее рту. Это была проигранная битва, я знал это, знал уже давно.

— Сейчас моя очередь задавать вопросы, и ты обещаешь не лгать.

Она слегка кивнула, и в ее глазах мелькнуло беспокойство.

— Почему Антонио не спал с тобой?

Валентина была девушкой, перед которой мало кто из мужчин мог устоять. Я видел, как многие мои солдаты смотрели на нее, думая, что я не обращаю на них внимания.

— Я дала ему обещание не рассказывать никому.

— Антонио мертв, — сказал я. Было неприятно, что она предпочла верность своему покойному мужу верности мне, но понимал, что веду себя, как лицемер. — Теперь я твой муж, и твое обещание мне важнее.

Она снова отвернулась.

— Валентина?

— Антонио был геем.

Меня захлестнуло удивление. Я всегда гордился тем, что хорошо разбираюсь в людях, а Антонио никогда не вел себя так, чтобы можно было предположить, что он предпочитает мужчин. Конечно, мои солдаты знали, что им придется скрывать свое ориентацию или не оставить мне иного выбора, кроме как наказать их.

— Я никогда не подозревал. Ты уверена?

Валентина бросила на меня раздраженный взгляд. Как обычно, это одновременно злило и взволновало меня. Поэтому очень немногие люди осмеливались показывать свои истинные чувства в моем обществе.

— Он иногда приводил своего любовника к нам домой, — сказала она.

— Почему он не спал с тобой, чтобы появились наследники? Это могло бы снять возможные подозрения.

Они были женаты не так долго, но рано или поздно люди стали бы задавать вопросы, почему у них нет детей. Так было со мной, и с Карлой. Я отогнал эту мысль прочь.

— Не думаю, что это получилось бы. Ну ты знаешь… — она указала на мой член.

— Он был бесплоден?

Яркий румянец разлился по щекам Валентины, заставив меня задуматься, почему я все еще стараюсь сдерживаться. Я не был хорошим человеком, и пытаться быть им было пустой тратой времени. В конце концов, я заявлю на нее свои права.

— Нет, он как-то сказал, что у него не встаёт на женщин.

Я снова обратил свое внимание на Валентину, которая выглядела искренне смущенной, и ее слова заставили меня осознать кое-что еще. Она никогда не видела эрекцию.

Мне необходимо было сосредоточиться на защите Наряда, а не на природе моего желания к жене.

— Кто его любовник?

— Я не могу тебе сказать. Пожалуйста, не заставляй меня.

Я пристально вгляделся в лицо Валентины, когда коснулся ее предплечий, зная, какой эффект производила на нее моя близость.

— Если это кто-то из Наряда, я должен знать, и если он не… Наряд на первом месте. Мне нужно защитить всех, кто доверяет мне.

— Я не могу тебе сказать. И не скажу. Прости, Данте, но неважно, что ты сделаешь, я не назову тебе имя.

Я никогда не терпел непослушания, даже в своей семье. Карла никогда не возражала мне, была по природе своей покорной, но Валентина совершенно другая. Это вызвало у меня желание заставить ее подчиниться.

— Ты жила под защитой, Валентина. У меня крепкие мужики говорили то же самое, и в итоге они открыли все свои секреты.

— Тогда сделай, что должен, — процедила она сквозь зубы и снова высвободилась из моих объятий. — Отрежь мне пальцы на ногах и накорми меня ими. Бей меня, жги, режь, но я лучше умру, чем буду нести ответственность за смерть невинного человека.

Невинный. Не тот термин, который она использовала бы для описания члена мафии.

— Так значит, он посторонний.

Выражение лица Валентины было единственным ответом, который мне был необходим.

— Я этого не говорила.

— Это и необязательно. Если Антонио приводил своего любовника домой, я полагаю, что ты встречала его и знаешь, как его зовут, и можешь описать его мне.

Валентина с вызовом вздернула подбородок. Что-то глубоко в моей груди шевельнулось, что-то собственническое и первобытное. Я снова придвинулся ближе, вынуждая ее смириться с моим присутствием.

— Разве ты не лояльна ко мне? Ты не считаешь, что задолжала мне правду? Не считаешь, что это твой долг? Не только потому, что я Босс Наряда, но и потому, что я твой муж, — сказал я.

Валентина прищурилась. Это не та реакция, которую я ожидал.

— А ты задолжал мне достойную брачную ночь. Твой долг как моего мужа — заботиться о моих потребностях. Полагаю, нам обоим придется жить с разочарованием.