Связанные долгом

— Да, — ответила я, от всей души надеясь, что он не заметит, как я нервничаю. Я кивнула на дверь слева от нас. — Не желаешь присесть?

Данте кивнул, и я повела его в гостиную. Я опустилась на диван, а Данте сел в кресло напротив. Мне казалось, он устроится рядом со мной, но его вид говорил о большем удовлетворении расстоянием между нами, которое соответствовало приличиям. Кроме быстрого поцелуя руки, больше он ко мне не прикоснулся. Он, вероятно, считает это неприемлемым, пока мы не женаты. По крайней мере, я надеялась, что это так и других причин нет.

— Думаю, отец сообщил тебе, что наша свадьба назначена на пятое января.

Я пыталась распознать в его голосе долю печали или тоски, но не было ничего. Я сложила руки на коленях, переплетя пальцы. Так было меньше шансов, что Данте заметит мою дрожь.

— Да. Он сообщил мне несколько дней назад.

— Я понимаю, что еще и года не прошло после похорон твоего мужа, но мой отец удалится от дел в конце года, и ожидается, что я буду женат, когда займу его место.

Я опустила глаза, когда в моей груди все сжалось от подавляемых эмоций. Антонио не был хорошим мужем, он вообще ни в какой степени не был им, но был моим другом, и я знала его всю жизнь, потому и согласилась выйти за него замуж. Но я была слишком наивна, не поняла, что на самом деле значит брак с мужчиной, которого не интересовала как я в частности, так и женщины вообще. Мне хотелось ему помочь. Быть геем в мафии не допускалось. Если бы кто-нибудь узнал, что Антонио предпочитает мужчин, они бы убили его. Когда он попросил меня о помощи, я ухватилась за эту возможность, втайне рассчитывая, что смогу его завоевать. Я думала, что он не захочет больше быть геем, и у нас будет настоящий брак, но эти надежды разбились очень скоро. Вот почему мерзкая, эгоистичная часть меня вздохнула с облегчением, когда Антонио умер. Я верила, что наконец-то освободилась, чтобы найти мужчину, который будет любить меня или, по крайней мере, желать. К счастью, это была лишь очень небольшая часть меня, и я чувствовала вину, когда мне об этом напоминали. И все же, может, это и есть тот самый шанс, и мой второй брак, наконец, подарит мне мужа, который не будет считать меня всего лишь меньшим из зол.

Видимо, Данте неправильно истолковал мое молчание.

— Если ты считаешь, что еще слишком рано, мы можем отменить наши договоренности.

Мать меня убьет, а отца, скорее всего, хватит удар.

— Нет, — пробормотала я. — Все нормально. Просто погрузилась в воспоминания ненадолго. — Я улыбнулась ему, но Данте в ответ не улыбнулся, только бесстрастно наблюдал за мной.

— Отлично, — кивнул он. — Я хотел бы обсудить с тобой приготовления и время, оставшееся до этого события. Два месяца — это недолго, но, так как эта свадьба будет скромной, все пройдет отлично.

Я кивнула. Немного печально было от того, что наша свадьба будет скромной, но настолько быстро после смерти Антонио устраивать нечто грандиозное было бы дурным тоном, и к тому же учитывая, что это будет второй брак для меня и Данте, настаивать на роскошном банкете было бы нелепо.

— Почему ты выбрал меня? Уверена, что других подходящих вариантов было в избытке.

Меня распирало любопытство насчет этого с тех пор, как отец рассказал о своей договоренности с Данте. Я понимала, что о таком мне спрашивать не полагается. Узнай об этом мать, она закатила бы истерику.

На лице Данте не дрогнул ни один мускул.

— Разумеется. Мой отец предлагал твою кузину Джианну, но я не хотел жену, только вчера ставшую совершеннолетней. К сожалению, большинство женщин к двадцати годам уже замужем, а почти все вдовы гораздо старше или у них уже есть дети, что, как ты понимаешь, недопустимо для мужчины моего положения.

Я кивнула. Существовало великое множество правил этикета, как только дело доходило до поиска подходящей партии, особенно для человека в положении Данте, и именно поэтому многие были шокированы, когда меня провозгласили его будущей женой. Такое решение Данте многим насолило.

— Таким образом, ты была единственным логическим выбором. Безусловно, ты еще довольно молода, но изменить это нельзя.

Несколько мгновений я ошеломленно молчала от его равнодушных рассуждений. Я уже не была настолько наивна, как раньше, но в глубине души все же надеялась, что, по крайней мере, отчасти Данте выбрал меня потому, что я привлекала его, что он считал меня красивой или хоть чуть-чуть интересной, но этот холодный расчет разрушил всякую надежду.

— Мне двадцать три, — сказала я, поразившись своему спокойному голосу. Наверное, Данте заразил меня своей отчужденностью. Если это так, я приобрету известность как снежная королева. — Это не «молода» по нашим брачным стандартам.

— На двенадцать лет моложе меня. Это больше, чем мне бы хотелось.