Святослав Загорский. Закон Севера

– Ты смогла обмануть моего сына, северянка. – Старуха с ненавистью смотрела на Осинку. – Но тебе не обмануть меня и не обмануть смерть.

Осинка подняла на неё глаза и встретила полный ненависти взгляд:

– Поверь, Жаргал, смерть никто не может обмануть!

Мать хана готова была ударить эту нахалку, что посмела обратиться к ней, но сдержалась. В тот момент она пожелала у богов видеть, как скончается Осинка, как однажды пожелала увидеть смерть собственного мужа. Тогда боги ответили, значит, ответят и в этот раз. Жаргал гордо расправила плечи, оставляя Осинку ждать наказания.

Глава пятьдесят третья

– Значит, ты предала хана? А сейчас что? Хочешь предать его второй раз?

– Хан Уруг, давайте честно, вам не жить, но вы можете спасти сына. Я могу предложить время в обмен на вашу голову…

– А с тобой что будет, а? Чужеземка? – выплюнул старший сын хана Уруга.

– А что бывает с тем, кто предал великого хана? – Осинка не рассказала всю историю, что произошла у неё со Святославом, да этого и не надо было, достаточно только намёка или подозрения в измене великому хану, чтобы быть уничтоженным. Это понимал и сам Уруг.

– Хорошо, – неожиданно для Осинки согласился хан.

– Отец… – Сын любил, боготворил отца, жизнь за него был готов отдать, и Осинка грустно улыбнулась ему. Скоро и этот молодой да горячий мужчина будет принимать нелёгкие решения, кровавые – такова цена ханства.

– Бери надёжных воинов, скачи в Каракорум, скажи, великий хан решил разбить Орду! Пусть они тебя спасут! Найди хана Мухсу, он поможет!

– Отец!

– Я все сказал…

Осинка и хан Уруг остались наедине. До неё донеслось, как снаружи началась драка, кричала охрана, что выделил великий для того, чтобы её отправили на верную смерть. Мстительно подумала о Туте, что потерял своего хана и в наказание сослан был с той, которую ненавидел. В том отряде все были смертниками, но тем не менее монголы не разбежались. Остались верно служить великому хану. Теперь они смывали вину кровью. Северянка рвано вздохнула и перевела взгляд на хана. Отмеченный шрамами по всему лицу, он признавал поражение. По виду поняла, Уруг молился. Опустила голову, давая проститься мужчине с миром, и вздрогнула, когда услышала:

– Ты же знаешь, что я тебе не дамся просто так? – Уруг-хан оскалился, медленно вынимая меч.

Осинка попятилась.

– Теперь мне не важно, от чьей руки умереть, но я заберу как можно больше врагов своего сына! – Мужчина рубанул. – И ты будешь первой!

Снова выпад – и Осинка кубарем покатилась к выходу. Откинула полог и запнулась об израненное тело. Тут, ещё живой, полз в шатёр, он зло зыркнул на Осинку. Перевёл взгляд на несущегося на них хана, подтолкнул ногой северянку, и та упала, а следом повалился и сам Уруг. Старость хана играла на руку Осинке, она пнула в лицо мужчину и, подскочив, ринулась в поиске оружия.

Пока Уруг скрестил ножи с тяжело израненным Тутом, Осинка отпихивала от себя других воинов улуса. Какой-то монгол замахнулся да рубанул по Осинке, она снова увернулась. Просвистела стрела, ударяясь в тело нападавшего. Тот захрипел и свалился в грязь.

– Черт, – выругалась Осинка, понимая: эта стрела предназначалась ей, и только везение спасло. Пригнулась, краем взгляда отмечая, что хан злобно выкрикивает её имя.

– Стой, ханская подстилка! – заорал он и запретил трогать северянку, вся ненависть к великому сместилась на понятного врага – её саму.

Мужчина занёс меч над головой охранника. Сейчас он убьёт Тута, мелькнуло в голове, и северянка, подобрав ком грязи, швырнула в хана, заставляя остановится. Осинка отметила про себя, что хан все же медленный, и, если бы она сейчас стояла напротив Великого, то наверняка была бы уже разрезана напополам. Но Уруг приближался, ещё один выпад все же достал, пока она пыталась вытащить чей-то меч из ножен, чтобы хоть как-то успеть себя защитить. Боль обожгла бок. Не на такое рассчитывала, хотя думала, что давно должна была быть трупом.

Наконец, меч выскочил из грудины трупа, на который девушка наткнулась, и следующий удар северянка отразила достойно. Ещё один наотмашь, Осинка отпрыгнула, но лезвие успело вспороть ей кожу, ошпарило прикосновением живот. Она зашипела от боли и постаралась увеличить расстояние между Уругом. Она бежала, замечая, что сидели они в шатре недолго, а тут уже так много трупов, чересчур много, и ежели это было войско с которым она вступила в улус, то поняла бы, а тут… монголы самого хана Уруга!