Святой и грешница

Внезапно Жанель толкнула Элизабет в бок.

— Посмотри-ка, та женщина пялится на нас, будто мы демоны, которых преисподняя вдруг выплюнула к ее ногам.

— Или упавшие с небес ангелы, — ляпнула Анна.

Элизабет посмотрела на другую сторону улицы и сразу поняла, кого имеет в виду Жанель. Перед ратушей, как обычно, собрались имеющие право быть избранными в городское собрание семьи, чтобы увидеть шествие и с гордостью посмотреть на идущих с процессией советников, членов своей семьи. Немного левее стояла Оттилия Майнталер и трое младших детей. Строгая женщина, застукавшая их в кладовой, стояла немного позади. Судя по простой одежде, она была старой служанкой, занимавшейся воспитанием детей. Взгляд Элизабет опять вернулся к женщине, которую ей показала Жанель. Где-то посредине толпы стояла высокая блондинка с царственной осанкой. Ее суровые черты лица застыли, а взгляд остановился на обитательницах борделя. Приоткрыв рот, она так и не произнесла пришедшие ей на ум слова. Казалось, будто она окаменела.

— Кто это? — спросила Анна и высунула язык.

— Прекрати! — выругала ее Грет. — Это супруга советника фон Зуппана, заседающего с канониками в совете. С такой семьей не стоит тягаться.

— Все равно ей не следует так на нас таращиться, — пробурчала Анна.

Этот взгляд пронизывал Элизабет, по ее телу пробегали горячие волны, голова кружилась. К женщине подошел молодой человек и взял ее за руку. Вероятно, он заметил ее странное поведение и хотел узнать, что случилось. Словно во сне она указала на Элизабет. Проследовав взглядом за ее рукой, юноша заметил Элизабет, и легкая ухмылка искривила его лицо. Элизабет тоже узнала его. Всего несколько дней назад, выполняя его пожелания, она делила с ним койку. Она знала, что он из уважаемой в Вюрцбурге семьи, и теперь, сравнив его черты с чертами стоящей рядом с ним женщины, поняла, кто он. Элизабет прочитала вопрос на искаженных губах жены советника.

— Кто она? Ты ее знаешь?

Сын замялся и неохотно кивнул. Когда он наклонился к женщине и прошептал ей на ухо ответ, супруга советника утратила остатки румянца на лице, став бледнее смерти. Прежде чем ее сын осознал, что он натворил своими словами, госпожа фон Зуппан упала в обморок. Небольшое волнение охватило ряды благородных семей. Осторожно, чтобы не испачкать дорогую одежду, несколько мужчин подхватили ее. Остальные глазели разинув рот, пока женщину без сознания несли через ворота Графенэкарта, позабыв о шествии и не слыша приближающееся пение хора. Таким образом, они пропустили начало процессии, которую возглавляли советники, гордо выпятив грудь.

Анна, Грет и Жанель также наблюдали за переполохом у ратуши, ведь процессий в Вюрцбурге было достаточно.

— Не знала, что мы так устрашающе действуем на других, — засмеялась Жанель.

— Узнав, что мы греховные шлюхи, она потеряла сознание, — добавила Грет.

Анна закатила глаза, театрально вздохнула и упала на грудь Грет.

— Это слишком для моих слабых нервов! Шлюхи здесь, на Домштрассе, да еще в такой праздничный день!

— Прекрати! — умоляла ее Грет, схватившись за живот от смеха. Стоящие вокруг люди неодобрительно посмотрели на них и немного отстранились.

Но Элизабет не смеялась, не в силах оторвать взгляд от другой стороны улицы. И когда толпа зрителей рассеялась и люди побрели к прилавкам или устремились домой на праздничный обед, Элизабет тихо последовала за девушками, склонив голову.

— Лиза, что с тобой? — спросила Жанель. — Почему ты грустишь? Такой чудесный день! Если хочешь, я куплю нам булочку с шафраном. Хочешь?

— Если Лиза не хочет, я с удовольствием возьму кусочек! — вмешалась Анна, и ее глаза жадно заблестели. Всем было известно, что она могла продать душу за сладости.

— Это мы знаем, — ущипнула ее за пухлый бок Грет. — Но она не тебе предлагала, так что успокойся! И кроме того, наша Лиза не грустит, она просто задумалась, правда? Что тебя беспокоит? — Она не стала ждать, пока Элизабет ей ответит. — Жена советника. Странно, не правда ли? — Грет многозначительно подняла брови.

— Почему? — спросила Анна. — Скорее смешно, что она так внезапно упала как подкошенная.

— Закрой свой дерзкий рот, если он выдает всякий бред, — поставила ее на место Грет.

— Дуры, — проворчала Анна и обиженно скрестила руки на груди. — Ты возомнила, что самая хитрая и все знаешь, поэтому можешь закрывать мне рот.

— Во всяком случае, хитрее тебя, и кроме того, выше и сильнее. И если ты не прекратишь вопить, то не успеешь и глазом моргнуть, как твои щеки покраснеют. Ты уже давно нарываешься на пощечину. Так что не испытывай больше мое терпение!

Так они ссорились всю дорогу до ступенек монастыря, где девушки купили себе булочку.