Священный месяц Ринь

С мягким жужжанием откатилась дверь, и появился священник отец Дионисий, хозяин кабинета, тот самый третий секретарь представительства, которому должен был позвонить австралиец Петров. В задумчивости остановился он на пороге, не решив еще, видимо: входить в кабинет или отправляться дальше по каким-то своим секретарским делам. Отец Дионисий был красив, как онейроп. Возможно, он был вообще самым красивым мужчиной, которого Юл видел в реальной действительности. Был он также умен, и ходили слухи о его трениях с архиепископом. Сейчас он смотрел на Юла в упор – и не видел его.

– Здравствуйте, Павел Андреевич, – напомнил о себе Юл.

– Ох, извините, Юлий Владимирович, – вернулся к действительности отец Дионисий. – Здравствуйте! Смотрю на вас и не вижу…

– Есть проблемы?

– Проблемы… проблемы – это слишком мягко сказано… Игрикхо продолжают свое. Трех младенцев украли даже в столице…

– За сто километров? – не поверил Юл.

– Для них это ночь пути. Двух девочек и мальчика. Мальчика не успели даже окрестить… И – ничего не сделать…

– Вспомните – четыре года назад…

– Не совсем… не совсем так… четыре года назад… – он замолчал, нахмурившись, прислушиваясь к чему-то в себе, но Юл знал, чего он не договорил.

Четыре года назад не было «Купели».

– Да, Павел Андреевич, – сказал Юл, – что там с моим делом?

– Вы уж извините – не получилось у меня ничего. Не позволили. Даже слушать не стали. Вы же их знаете – иной раз упрутся…

– Когда-нибудь я просто вырою подкоп под библиотеку, – сказал Юл. – И тем самым открою себе неограниченный абонемент. Вы не знаете – там полы деревянные или каменные?

– Надеюсь, что вы шутите, – сказал отец Дионисий.

– В каждой шутке есть доля шутки… – проворчал Юл. – А если попробовать прямо сказать, что это необходимо для того, чтобы разобраться с проблемой студентов?

– Именно так я и поступил, – сказал отец Дионисий.

– А нельзя ли… м-м… попросить архиепископа?..

– Попросить? Попросить можно… – отец Дионисий не то усмехнулся, не то поморщился. – Вы не обидитесь, если я прямо скажу, что Его Преосвященство никогда не станет хлопотать за нехристя, да еще по фамилии Седых?

– А вас это не смущает – и фамилия, и что нехристь?

– Это моя работа – общаться с иностранцами. Кроме того… кроме того, я понимаю, что за месяц работы в книгохранилище мы узнаем больше, чем за все годы нашего пребывания тут.

– Так значит, я могу рассчитывать на вас?

– Я сделаю все возможное. Но вы же знаете – с повторной просьбой можно обращаться только после следующего пустого дня.

– Когда им нужны антибиотики, они забывают о регламентации, – проворчал Юл. – Это дней через пятьдесят?

– Через сорок восемь, если быть точным. Кстати – вы не помните, когда сегодня будет прохождение «Европы»?

– Было утром и будет около полуночи. Да, вам ведь звонил некто Петров…

– Он прилетел?

– Прилетел, и я сказал ему, чтобы он приезжал сразу сюда.

– Спасибо, – сказал отец Дионисий. – С этими Игрикхо я совсем забыл про него. И вот еще что: переводчица группы Филдинга заболела…

– Да, мне сказал атташе. Я готов. Но – вы-то как будете обходиться без переводчика?

Отец Дионисий сделал неопределенный жест.

– Обратимся к Мрецкху. Да и, Бог даст, отец Афанасий вот-вот на него поднимется.

– Настоящая эпидемия, – сказал Юл. – Отец Афанасий, Боноски, Селеш, Хомерики, теперь вот – Кэтрин… Остались Ким и я.

– Что и доказывает. Юлий Владимирович, что вы такой же переводчик, как я – онейроп, – отец Дионисий широко улыбнулся и пояснил: – Шучу.

– Вы не знаете, в таком случае, чей именно я агент? – прищурился Юл. – Омска, Ростова или, может быть, Петербурга?

– Я приношу вам самые искренние извинения, – сказал отец Дионисий. – Я глупо пошутил. Простите меня.

– Дело в том, – сказал Юл, – что я слышу эту шутку уже не в первый раз.

– Вы имеете в виду тот инцидент с отцом Александром?

– И его тоже.

– Что поделаешь… Вы должны простить нас: россиянам трудно расстаться с представлением, что каждый подданный Конфедерации просто обязан быть шпионом.

– Да уж… – неопределенно хмыкнул Юл. Это он знал не понаслышке: во все свои приезды в Москву он ощущал плотный и наглый, на грани фола, прессинг во всем диапазоне: от примитивного уличного топтания и обысков в номере в его отсутствие до попыток тотального эхосканирования – так что приходилось постоянно, не снимая, носить на голове обруч охранителя. Все впечатления о Москве были приправлены головной болью и зудом от плотно сидящего обруча. Гаррота, вспомнил Юл нужное слово.

– Так я пойду, встречу Петрова, – сказал он, вставая.

– Да, пожалуйста, – сказал отец Дионисий. – И если у него окажутся лишние вещи – оставьте их в своей комнате, хорошо?

Юл вышел из здания в тот самый момент, когда в ворота въезжал кремового цвета лимузин – изготовленная на Земле имитация здешней марки «Золотое дерево». Не успела машина остановиться, как из нее выкатился кругленький, упругий, дочерна загорелый человечек в белой безрукавке и шортах.

– О! – сказал он. – Ну и жарища тут у вас! Это с вами я говорил по телефону?

– Со мной, – сказал Юл. – Где ваш багаж?

* * *