Сверхновый Иерусалим

— Разумеется.

— Поищи, пожалуйста, упоминания скандалов между Императорским Географическим обществом и Церковью.

— За какой период? — Кан уселся перед монитором.

— Пятьсот лет.

— Одну секунду…

— Что ты хочешь выяснить? — заинтересовался Адиль.

— Проверяю одно подозрение.

— Русские не любят выносить сор из избы, но дважды председатели Географического общества требовали от патриарха объяснений в связи с деятельностью «Иерусалимов». Суть претензий нигде не упоминается, — доложил толстяк. — Но оба раза патриарху пенял Император, так что повод для скандала был весьма серьёзным.

— Что делал патриарх?

— Отмалчивался.

— Гм… — Дженкинс почесал затылок. — Теперь посмотри, соотносятся ли даты скандалов с открытием землеподобных планет?

— Хм… — Сол начал о чём-то догадываться, но вместо болтовни занялся делом и меньше, чем через минуту, огласил нужную информацию: — Ты угадал, Денни: в 316 году китайцы объявили об открытии Багары в секторе Сосны — это как раз на границе Империи и КНР, а в 401 году, сразу после скандала в России, новую планету представила Компания.

— Как интересно, — усмехнулся Дженкинс.

— Что интересно? — до сих пор не сообразил Дауд. — Объясни!

Кан повернулся к капитану и внимательно посмотрел ему в глаза:

— Ты хочешь сказать, что…

— Я хочу услышать подтверждение лично от него, — твёрдо произнес Дженкинс. — Дай связь с «Иерусалимом».

— Секунду…

К счастью, служба уже завершилась, и освободившийся игумен не отказал в разговоре. Подождать пришлось минут десять, во время которых друзья объяснили механику суть идеи, а затем на экране появился бородатый русский.

— Настоятель.

— Капитан Дженкинс. Догадывался, что вы захотите продолжить разговор.

— Кажется, я отыскал правильный вопрос, настоятель.

— Очень приятно это слышать, капитан Дженкинс, — улыбнулся игумен. — Не разочаруйте меня.

— Зачем вы ищете чуда?

В голубых глазах настоятеля зажглись весёлые огоньки:

— Не зачем, а почему, капитан Дженкинс.

— Хорошо: почему вы ищете чуда?

— Потому что давным-давно, в те дни, когда люди только вышли в дальний космос, внутри Церкви разгорелись жаркие дебаты, — рассказал игумен. — Многие считали, что Замысел Его распространяется исключительно на Землю, а значит в иных мирах нет благодати.

— И тогда…

— И тогда, выражаясь вашим языком, было принято решение провести эксперимент. — Отец Георгий улыбнулся: — Вы удовлетворены?

— Что случится, если чуда не будет?

Лучистые голубые глаза не стали злыми или равнодушными, но в них появилась грусть.

— А вот этот вопрос меня разочаровал, капитан Дженкинс.

— Это вопрос, ответ на который для меня крайне важен.

— Вам кажется, что он важен, — уточнил игумен.

— Неужели вам трудно поддержать меня в заблуждении?

— Отнюдь. — Отец Георгий помолчал, после чего спокойно сообщил: — Если настоятель монастыря утверждается в мысли, что планета отвергнута Богом, «Иерусалим» отправляется в дальнейшее странствие.

— Нет, — прошептал Дауд.

— Да, — прошептал Кан.

— Я не верю, — прошептал Денни.

— Вы ведь подняли архивы, капитан Дженкинс, и знаете, что прецеденты были, — привычным уже мягким тоном продолжил игумен. — В триста шестнадцатом и четыреста первом годах. И с тех пор ничего не поменялось, наши принципы тверды, и мы не откажемся от них, несмотря на неудовольствие императора.

— То есть вы улетите?

— Да, капитан Дженкинс: существует вероятность, что планета достанется вам.

— Мы богаты! — завопил Дауд, как только связь с русскими прервалась. — Мы богаты! Богаты! Богаты!!

— Ещё нет, — охладил механика Сол.

— Почему?

— Потому, что не выполнено главное условие: монахи не улетели и не оставили нам планету.

— Улетят, — с такой убежденностью заявил Адиль, что Кан поперхнулся:

— Откуда ты знаешь?

— Чудес не бывает, — менторским тоном поведал Дауд. — Ты маленький, что ли?

Сол и Денни переглянулись.

— У вас другое мнение?

— Ну… — начал, было Дженкинс. — Я…

— Никаких «ну», кэп — чудес не бывает, — рассмеялся механик. — А значит, нужно немного подождать, а потом взять своё. Сообщение в сектор мы отправили, право первооткрывателя подтверждено, так что планета наша.

Безусловно, Дауд говорил правильные вещи, особенно в той части, где речь шла о чудесах, однако у опытного Кана всё равно появились сомнения:

— Адиль, не забывай, что речь идет о религиозных фанатиках.

— Бородатый парень показался достаточно вменяемым, — парировал механик.

— Ключевое слово: «достаточно», — уточнил толстяк. — Он, получается, достаточно вменяем для того, чтобы отказаться от богатства, положения в обществе, женщин и прочих удовольствий и отправиться в космос в компании таких же идиотов?

Дженкинс крякнул.

Дауд помолчал, обдумывая слова Кана, после чего признал:

— В твоих устах, дружище, ситуация приобретает совсем иной смысл… Всё может закончиться плохо… Для нас.

— Фанатики потому и называются фанатиками, что способны увидеть чудо в чём угодно, — продолжил давить Кан. — Завтра этот монах разглядит на местной луне пятно, напоминающее Иисуса в профиль, и объявит планету пригодной для религиозной жизни. А мы останемся не у дел.

— Мы и так не у дел.