Свеча Хрофта

— Тащите его в дом Отца Дружин, — скомандовала Рунгерд, даже не удосужившись бросить взгляд на того, чьим жилищем так свободно распорядилась. — Позовите Рихвина, Дирка, Велунда. Пригласите Подгорного владыку.

Несколько человек бросились исполнять ее приказ. Двое подняли сопротивлявшегося Эймунда, который пытался объяснить, что сумеет дойти сам, и понесли в сторону хижины Хрофта. «Похоже, новости вот-вот станут дурными», — шепнул один, невысокий русый паренек в короткой темно-синей куртке, на которой не осталось и половины блестящих пуговиц.

Рунгерд подождала, пока Эймунда уложат на кровать, и только потом потянула сболтнувшего лишнее парня за рукав его кургузой куртки за дверь. Тот повиновался, но едва они оказались на улице, там, где их не могли видеть собравшиеся в доме, Руни тотчас припечатала парня к стене, надавив предплечьем на тощее горло.

— Следи за тем, что говоришь, — прорычала она едва слышно, но с такой злостью, что несчастный испуганно пискнул, хватая ртом воздух. — Новости могут быть дурными. Для тебя — особенно. Но если кто-то вроде тебя скажет хоть слово… Если ты попытаешься заронить хоть крупицу сомнения в голову хоть одного из МОИХ людей…

Рунгерд не стала продолжать. Она только поднесла к самому лицу парня нож.

— Этот нож… — Руни посмотрела на чистое, блестящее лезвие, вспоминая темные пятна, что были на нем, когда подарок Хрофта Брану впервые попал к ней в руки, — однажды уже пил кровь человека, злом отплатившего за добрую услугу.

Парень сжался, все еще не зная, как ответить. Видимо, в его мире девы-воительницы встречались редко, и напор Рунгерд выбил молодого человека из колеи.

— Я могу научить тебя летать, — спустя мгновение одолев свой гнев, проговорила она уже спокойнее. — Но если ты намерен ползать на брюхе — уходи. И не смущай людей. Им, возможно, через пару часов предстоит крепкая драка. Я никого не держу, но и не стану терпеть в своем лагере того, что радуется дурным новостям.

— Я… ничего, сэр… мэм… леди… — запутался в словах паренек. — Я только подумал…

— Не стоило, у тебя плохо получается, — оборвала его Рунгерд. — Зови меня госпожой. Или Девчонкой. А сейчас беги к сотникам и скажи, чтоб люди готовились к бою. Но запомни, говорить ты должен так, чтобы никто, ни одна душа, не засомневалась, что победа будет за нами. Понял?

— Да… госпожа Девчонка, — пробормотал тот, косясь на скрывшийся в ножнах клинок.

Рунгерд не стала смотреть, куда он побежал. Она доверяла своим людям. А достаточно было взглянуть в глаза этому пареньку, чтобы понять: теперь он — воин Хрофта. И, пожалуй, сумеет прижиться в Хьёрварде.

Сейчас Руни больше беспокоило другое. Она влетела в дом и устремилась к кровати, на которой лежал Эймунд. Рихвин и Хрофт держали парня под руки, а Велунд резким и точным движением выдернул из его ноги острый осколок дерева — фрагмент каркаса «жесткого крыла». Рунгерд хотела крикнуть, чтобы они остановились, но не успела. Паренек с мучительным всхлипом хватанул ртом воздух и безвольно повис на руках Рихвина и Отца Дружин. Те уложили его на постель, и Велунд занялся перевязкой. Суровый Балин безучастно барабанил короткими пальцами по столу.

— Вы должны были подождать меня, — укорила мужчин Руни, понимая, как смешно и по-детски звучат ее слова. — Он почти ничего не сказал. Надо узнать больше. Возможно, уже через пару часов у нас будут гости, а мы даже не знаем кто.

— И не узнаем, видимо, пока они не окажутся у нас на пороге, — отозвался Велунд, не поднимая головы. Его тонкие изящные руки продолжали накладывать на раненую голень паренька полоски чистой ткани.

— Мальчишка так переполошился, — пояснил Балин, — что не запомнил и не разглядел толком ничего. Сказал лишь, что в нашу сторону под куполом идет отряд. Большой. Около тысячи воинов. И судя по тому, как быстро и слаженно они покрывают милю за милей, купол не наносит им никакого вреда. А это значит…

— Там только люди, — потрясенно проговорила Руни. Видимо, кто-то из их противников взялся решить проблему самым простым и самым действенным способом, какой возможен на безмагическом пространстве: уничтожить подобное подобным. Воинство Одина сейчас составляло почти девятьсот человек, немного меньше наступавшего отряда. Но противник должен будет экономить силы, чтобы вступить в бой после такого марша.

Однако, судя по словам Эймунда, на них двигалась отлично натренированная, безупречно выученная маленькая армия. В то время как пестрое воинство Руни больше напоминало лесную вольницу, где каждый, хоть и называл себя частью отряда Великого Одина, мог в любую минуту бросить меч и дать деру просто потому, что в этом мире ему не за что было сражаться, кроме собственной шкуры.

— Хотела бы я хотя бы знать, с кем мы имеем дело, — в раздражении проговорила она. — Слава хорошего воина не только отпугивает трусливых и слабых, но может и дать подсказку, где искать слабое место. Если бы мы знали, что за враг нам противостоит, можно было бы придумать, как сбить его с толку.