Свартхевди - северянин

    дары отвергать;

    ни таких, что, в ответ

    на подарок врученный,

    подарка б не приняли *

       Стол и без того был не пуст, компания пила и ела, булькала пивом и чавкала пищей всякой, но жест мой оценила благосклонно. Я уселся на свободный край скамьи, и тут же мне протянули объемистую глиняную кружку с шапкой пены, а сидящий наискось от меня здоровенный мужик, опустошив одним глотком точно такую же, обратился ко мне.

       - Откуда ты, дренг? Кто твой отец, и как тебя зовут? - он говорил на общем - Друг Герхарда - наш друг, ешь и пей, и расскажи нам, кто ты есть!

       А я смотрел на символ Мъелльнира, свисающий с шеи мужика, и ухмылялся. На душе стало немного теплее - приятно видеть земляков. И он такой тут был не один.

       - Мое имя Свартхевди Конь, я сын Бьерна Полосатая Борода, внук Торвальда Трески, - ответил я ему на благословенной речи светлого Нурдланда - славный Лаксдальборг назову своей Родиной.

       Карл осклабился, поглядел на мою белую шевелюру.

       - Свартхевди? А твой отец большой шутник!

       - Есть такое, - я слегка поморщился, рассказывать, что раньше я своему имени полностью соответствовал, и как вышло, что это теперь совсем не так, не особо хотелось.

       - Так выпьем за него! - он наполнил кружку заново - Я был в Лаксдальборге, и знаю многих оттуда. Я Орм Штевень, а это, - он ткнул кулаком в плечо соседу - Гюльви Половина Весла, а это Свейн Ковш, а это братья Харальд и Сигурд Гуннарсоны, а это...

       Я встал, и кивал головой, и приветствовал каждого из представленных мне, и пытался их всех запомнить, пока трезвый. Невежливо было бы забыть имя собеседника, неуважительно.

       - А это, - наконец добрался Орм до противоположной оконечности стола - Гудбруд, сын Гудбруда. Наш скальд, лучший из всех скальдов как отсюда, так и до самого Трэллеборга! Выпьем, други, за нашего гостя, Свартхевди Коня, сына Бьерна Полосатой Бороды из Лаксдальборга! - громогласно провозгласил Орм, и присутствующие последовали его совету. Все, кроме того самого скальда, который кружку отставил и, грузно поднявшись со своего места, направился ко мне. Был он невысок, но зато широк, как бабушкин сарай, свою рыжую бороду он заплетал в три косы, собранные за поясом, из рыжих же зарослей на лице торчал нос картошкой, а само лицо обезображивал глубокий, кривой, жутковатого вида шрам, шедший наискось от левого уха через скулу, и терявшийся в бороде.

       Он подобрался ближе и встал передо мной.

       - Сын Полосатой Бороды, говоришь? - спросил он, пристально глядя мне в лицо своими маленькими, глубоко посаженными глазами.

       - Да, это так, уважаемый Гудбруд, - согласился я.

       - Тогда ты внук Трески! - нехорошо осклабился он, как будто уличил меня в чем-то позорном.

       В чем дело, я не понимал. Ну да, я ж и сам об этом сказал недавно.

       - Да, и это так.

       Лучший скальд повел плечами, будто разминаясь и готовясь к драке.

       - Я кое-что должен твоему деду, - коснувшись кончиками пальцев шрама сообщил он мне.

       В растерянности я пребывал недолго. Долг есть долг, пусть даже и такой, если я правильно его понял. А раз он есть, значит должен быть отдан.

       - После пира утречком с дедом и сочтешься! - ответил ему, - Если он после браги тебя не забыл и если ты его не забудешь.

       Драки я не хотел, но и не боялся, и табанить перед ним не хотелось, а потому, продолжил.

       - Да, я внук Торвальда Трески, а он - мой дед. Ты позовешь меня на перекресток, Гудбруд Гудбрудсон?

       Народ вокруг притих, прислушиваясь к нашей беседе, а скальд, похоже, вторую половину моих слов пропустил мимо ушей, из него словно выпустили воздух.

       - Давно?

       - Четыре зимы назад.

       Скальд тяжело вздохнул.

       - Треска был мой враг, но это было наше с ним дело, и я не буду спрашивать за него с тебя, - он хлопнул по плечу сидящего рядом карла - Гюльви, подвинься! - и, обращаясь уже ко мне - Твой дед был славный карл, и я не рад вести о его гибели. Сядь, дренг, и расскажи мне о нем, как он жил и как он умер.

       Мы помянули деда пивом, и с рассказа о нем тема разговора плавно перетекла на мою нелегкую судьбину, и мой же сюда путь неблизкий.

       Достойная компания внимательно слушала о моих злоключениях, о том, с чего все началось, что мне пришлось пережить в долгом путешествии из родимого Лаксдальборга, и яростно мне сочувствовала: сидящий напротив Орм Штевень уже не мог смеяться, он держался обеими руками за живот, обильно плакал и тихонько выл на одной ноте, Гудбруд, сидящий рядом изжевал свои усы, а Гюльви нашел настолько смешным эпизод с деревом и драуграми, что подавился пивом так, что оно принялось капать у него из носа, что вызвало настоящую бурю веселья и вал незлобивых шуток и подколок от его товарищей.

       - Значит, говоришь, довольно медленные и весьма туповатые? - уточнил Гудбруд - Ты говоришь, что смог в одиночку изрубить секирой драугра и жег его потом в костре?

       Я на неверие обиделся. Ну, немного преувеличил количество поверженной нечисти и нежити, не без того, но в главном не врал.

       - Клянусь бородой отца Магни, не вру, - ответил я ему - Горит плохо, мерзко воняет, и следить надо постоянно, чтобы ничего из костра не выползло.