Свадьба за свадьбой

Он больше не смотрел на дочь и принялся ходить взад-вперед, не прекращая говорить. Спокойным, пусть и чуточку натянутым голосом он попытался первым делом объяснить, зачем в комнате понадобились Пресвятая Дева и свечи. Теперь он говорил с кем-то — не со своей дочерью, а просто с таким же, как он сам, человеком. Неожиданно он почувствовал облегчение. «Ну вот оно. Вот он, счастливый билет. Вот он, путь, ведущий к вещам», — подумал он. И еще долго он ходил и ходил, и говорил не умолкая. Не стоит слишком много думать. Просто крепче держись за веру; верь, что та вещь, которую он недавно открыл в Натали и в себе самом, теплится и в дочери тоже. Пока не настало утро, когда началось все это между ним и Натали, жизнь его была подобна пляжу, покрытому мусором, укрытому ночною тьмой. Пляж покоился под старыми сгнившими стволами и пнями. Искореженные корни трухлявых деревьев протыкали эту тьму. А впереди лежало тяжкое, неповоротливое, равнодушное море бытия.

А потом внутри разразился этот ураган, и теперь пляж был чист. Но сумеет ли он сохранить его в чистоте? Сумеет ли сохранить его в такой чистоте, чтобы он искрился в утреннем свете?

Он попытался рассказать своей дочери Джейн немного о той жизни, какой он жил в этом доме с нею вместе; о том, почему прежде чем говорить с ней, ему непременно нужно было устроить что-то из ряда вон выходящее, например притащить в комнату Деву и освободить свое тело от одежд, которые, покуда он их носил, превращали его в ее глазах в того, кто входит в дом и выходит из дома; того, кто приносит кусок хлеба с маслом и одежду уже для нее; того, кого она знает всю свою жизнь.

Произнося слова медленно и отчетливо, будто бы опасаясь сбиться с пути, он рассказал ей и о своей деловой жизни, о том, сколь незначителен всегда был его интерес к занятиям, на которые он тратил все свои дни.

Он позабыл о Деве и какое-то время говорил только о себе. Он снова подошел, чтобы сесть рядом с ней, и, продолжая говорить взвинченно, напористо, положил ладонь ей на ногу. Кожа была холодна под тонкой рубашкой.

— Я был очень юным, прямо как ты сейчас, Джейн, когда встретил женщину, которая есть твоя мать и была моя жена, — объяснил он. — Тебе придется приучить свой ум к мысли, что мы оба — и твоя мать, и я — были когда-то юными созданиями вроде тебя.

Думаю, твоя мать, когда она была твоих лет, была очень на тебя похожа. Конечно, она была немного выше. Я помню, что в то время ее тело было очень вытянутым и стройным. Мне тогда казалось, что все это очень даже неплохо.

У меня есть весомая причина вспоминать, каким было тело твоей матери. Мы с нею впервые встретились именно как тела. Поначалу не было ничего, кроме наших нагих тел. Они у нас были, и мы это отрицали. Может, на этом фундаменте и следовало строить, но мы были слишком невежественны и малодушны. Именно из-за того, что произошло между мною и твоей матерью, я и загнал сюда самого себя без одежды и принес Девино изображение. Я хочу, чтобы ты осознала, не знаю как, но осознала, что тело свято.

Голос его стал мягким, голос будто бы уводил куда-то вдаль, и он убрал руку с ноги дочери и коснулся ее щек, а потом волос. В сущности, в эту минуту он занимался с ней любовью, и она в какой-то мере подпала под его влияние. Он потянулся и крепко схватил ее за руку.

— Видишь ли, мы встретились в доме общего друга, твоя мать и я. Я годами не задумывался об этой встрече до того самого дня, когда несколько недель назад я вдруг полюбил другую женщину, и все же она так ясно представляется мне сейчас, как будто все происходит здесь, в этом доме, в эту самую ночь.

Эта самая вещь, о которой я тебе сейчас хочу рассказать во всех подробностях, произошла прямо здесь, в этом городе, в доме человека, который был в то время моим другом. Теперь он умер, но тогда мы с ним были неразлучны. У него была сестра, на год младше его, и она мне нравилась, и мы подолгу гуляли с нею вдвоем, но все-таки между нами не возникло влюбленности. Потом она вышла замуж и уехала из города.

И была еще другая молодая женщина, та самая, которая теперь стала твоей матерью, — она собиралась приехать в дом моего друга, чтобы навестить его сестру; они жили на другом конце города, а мои отец и мать уехали в гости, так что я тоже получил приглашение к ним домой. Это должен был быть какой-то особый случай. Приближались рождественские праздники, намечалось много вечеринок, танцевальных вечеров.

То, что произошло между твоей матерью и мной, было так непохоже на то, что происходит между мной и тобой здесь, сегодня, — сказал он резко.