Свадьба собаки на сене

– Спасибо, – женщина поблагодарила. – Я бы здесь ночевать осталась, если бы не вы.

Она улыбнулась и уже двинулась к выходу, но Илья, забыв обо всех делах, кинулся за ней.

– Простите, а как вас зовут. Может, я вас провожу?

– Вы думаете, я так безнадежна? – рассмеялась женщина.

– Что вы! Я думаю, что с вами очень приятно быть рядом. – Илья сам удивился своему напору.

– Да?

– Да, – кивнул Илья, – меня зовут Илья.

– Мила.

– Я так и думал. – Илья даже остановился. – У вас просто не могло быть другого имени. Вы – именно Мила. В смысле, милая.

– Илья, вы меня смущаете. – Мила посмотрела на него внимательно. Она глядела ему в глаза, чтобы он не мог отвести взгляда, чтобы он рассмотрел ее хорошенько, чтобы он точно увидел ее лицо. Чтобы он понял, что она никакая не красавица, а даже наоборот. Илья вынужденно всмотрелся в ее лицо и ничего не понял. Опять перед глазами стояла фигура в тонком платье, угадывилась гибкость и сила тела, а еще от нее пахло чистотой. Не духами, не мылом, не чем-то красиво-химическим, а именно чистотой. Словно это сильное тело сначала вымыли, а потом ветер и солнце обсушили его. Илья почувствовал, что сходит с ума. Он вдруг захотел эту женщину, как не хотел ни одну из своих красивых подруг, с которыми обычно знакомился на работе и с которыми, как правило, встречался очень недолго.

– Я пойду. – Мила отвела взгляд. Она как будто поняла, что происходит с Ильей. Он от этого страшно покраснел.

– Да, конечно. Можно я вам позвоню. – Это было сказано другим тоном, просительным.

– Позвоните, – пожала плечами Мила и продиктовала телефон.

В этот вечер Илья очень невнимательно обсуждал заявление министра здравоохранения.

– Ты слышишь! Они собираются запретить ввоз винограда! Они совсем с ума сошли! – поделилась информацией мать.

– Да, мама. Ничего страшного. Из Финляндии возить будем.

– Что?! Виноград из Финляндии? Когда там виноград рос?! – возмутилась мать.

– Ах, ну еще откуда-нибудь. Мама, я спать пойду, устал. – Илья чмокнул мать в щеку и ушел в свою комнату.

Чутье подсказало, что не стоит идти вслед за сыном и выяснять, что у него болит. Потому что болит у него то, что невозможно вылечить. Болит душа. Мама Ильи потеряла интерес к телевизору. Она посидела в тишине и сумерках, потом прошла на кухню, закрыла дверь и принялась стряпать пирог с вишней. «Завтра проснется, встанет, придет завтракать, а тут пирог его любимый. С кофе будет очень вкусно. А еще я сейчас скатерть поменяю на его любимую. С гусями. И можно ложечки другие взять. Вот и будет стол нарядный, красивый. И будет у нас все хорошо». Она сновала в запертом пространстве кухни, и ей казалось, что именно так она не выпустит, сохранит то, что составляло дух их дома.

Утром она, не выспавшись, поднялась раньше сына, сварила кофе, порезала пирог.

– О, вишневый! – бросил Илья на ходу, но в кухне не задержался. – Мам, где мои джинсы, те самые голубые.

– У тебя же сегодня совещание, какие джинсы! – возмутилась мать.

– Иногда можно и в джинсах. Даже хорошо подчеркнуть незначительность повестки, на которой настаивает Бородачев.

– Нет, так нельзя.

– Мам, где джинсы? – твердо и спокойно повторил Илья.

Инна Петровна достала джинсы, рубашку к ним, положила молча одежду на стул и вышла из комнаты. Она замолчала, а это означало, что она обиделась и идет на конфликт. Так она вела себя крайне редко, но это должно было стать сигналом для сына. Однако Илья решил все превратить в легкое недоразумение:

– Мам, пирог я вечером поем, а сейчас побегу. – Он собрался в мгновение ока. – Не обижайся на меня, иначе я целый день буду мучиться. А мне совсем не хочется мучиться. Я же ни в чем не виноват перед тобой.

Илья подхватил портфель, телефон и выскочил из дома. Мать видела, как он подошел к своей машине, сел в нее, но никуда не поехал. Однако в течение часа разговаривал по телефону, стоя под окнами своего дома.

Вечером Илья съел почти весь пирог. Ел с аппетитом, радостно, говорил много и весело. Мать слушала, кивала, улыбалась. Но не радовалась. Она понимала, что у сына что-то произошло, но к ней это не имеет никакого отношения. В прямом смысле слова.

Эти отношения начались с секса. Самого обычного, бурного, чуть спешного секса. Илья и Мила не ходили гулять в парк, не сидели в кафе, не вели долгих будоражущих кровь разговоров, которые приводят к близости. Они даже не ходили в кино или театр – часто эти мероприятия лишь имитируют интенсивность отношений. Ведь куда как проще молча посидеть, глядеть на сцену или на экран, думая о своем, а потом обсуждать увиденное. Сложнее вести разговоры о себе, сложнее пытаться понравиться, сложнее выстроить свою игру. У Ильи и Милы все вышло иначе. В то самое утро Илья позвонил ей и проговорил около часа. В конце разговора Илья спросил:

– Как вас найти, где вы живете?

– Зачем вам это?

– Я хочу с вами встретиться.

Мила промолчала.

– Нет, если вы не хотите, так и скажите! – Илья вдруг обиделся.

– Сами посудите, как я могу хотеть или не хотеть. Я же вас не знаю совсем.

– Я умею обращаться с банковскими автоматами, – заносчиво произнес Илья.

Мила рассмеялась: