Svadba

Пиздец! Достаточное основание, чтобы великие русские люди погнали меня в шею или, на худой конец, сказали: ты о нас судить не моги, не смей, не имеешь право, не допустим. Ты не наш, ты не униженный и оскор­б­лен­ный, и на тебя наши великие мысли и плачи о человеке не распростра­няются. Я, конечно, мог бы на это с нежностью или с грубостью им отве­тить. Мол, плевать мне на ваши великие мысли, поскольку то-то и то-то и то-то, и что эта Россия – моя, мол, такая же, как и вашая. Но ни грубость моя, ни нежность моя, ни все мои разумные, христианские, гуманные, логические или мистические доводы делу не помогут, и никто – ни они, ни ты – не признаете за мной права называть землю, на которой я родился, моей. Не говоря уже о всех ее высоких и низ­ких материях, о которые мы вместе – и ты, и я в одинаковой мере – не просто расшибали себе лбы, раздирали сердца и сдирали кожу, а сами стали этими самыми мате­риями, их субстан­циями и квинтэссенциями, если хочешь по-ученому.

Евреи же, со своей стороны, тоже не признают меня своим, потому что я, заметят они, безнадежно заражен русскостью, пахну Русью и русским духом и у меня болит душа исключительно об русской судьбе. И вообще я гой – таков будет справедливый приговор справедливых евреев.

Кто же я? А никто.

Никто, никакой, ничей. Ни русский, ни еврейский. Я сам по себе. И поэтому, пожалуйста, не вешай мне соплей на уши и не обвиняй в русофобстве, если я посмею сказать, что Достоевский при всех его прониканиях в глуби и выси, в смысле практического осмысления жизни, остался ребен­ком. Может быть, такое суждение неверно, может быть, оно скверно, но уж наверняка – не обозначает ненависти ни к великому русскому гению, ни – тем более! – ко всей русской литературе. Куда хватанул!

И еще: если из меня час от часу прорывается вопль скорби по убитому палестинцами израильскому мальчику, это отнюдь не означает, что мы тре­буем, чтобы нам отдали Крым или Московскую область.

– Дядя Костя, вы слышите, я решил бежать.

– Бежать?! Куда же ты побежишь, дурень-человек?

– В Америку.

– Ты что ж, Россию ненавидишь?

Смею думать, что каждый из нас состоит из набора свойств, по крайней мере, одного зверя, а все мы вместе представляем полное собрание шедев­ров мировой фауны – от зайца до гиены.

К какому же зверью принадлежит Кирилл? Кирилл, защитник Масады и жертва Гулага, еврей с выдающимся умом и неуемной страстью греческой богини Немези­ды? Какого зверя представляет он?

Он донес на Хромополка. Хромополка арестовали и в течение четырех с по­ло­виной часов допрашивали в местном отделении ФБР. Об этом нам рас­сказала Керэн во время наших блужданий по магазинам в поисках свадебно­го платья для ее будущей свекрови.

Богатая Америка. Нарядного тряпья навалом, а выбрать приличное пла­тье для свадьбы, чтобы всем нам троим понравилось – не такое уж простое дело. Уставшие к концу вечера и разочарованные, потому что найти то, что хотелось, не удалось, мы зашли в забегаловку, чтобы отдохнуть и чего-нибудь попить. И вот там-то Керэн нам и рассказала, причем просто так, между прочим, как смешной и нелепый курьез. Поскольку, кроме Сашки, никаких друзей или родни у Хромополка не обнаружили, то звонили им. Это было утром, а к обеду Хромополк сам уже звонил Сашке, сказав, что все в порядке, что перед ним даже извинились за напра­сное беспо­кой­ство. Ясное дело, что ни о каком доносе она не упомянула, но меня-то мысль о подлеце Кирилле прошибла моментально. Однако покипев нем­ного, гото­вясь к последней и решительной перепалке, то есть к полно­му разрыву с ним, я подумал: а не лучше ли так? Не услугу ли мне сотво­рил Кирилл? По крайней мере, уж коли само ФБР ничего криминального в Хромополке не нашла, то нам, малярам, и подавно не к лицу на стенки рва­ть­ся. Спа­сибо, Кирилл-дорогуша, твое мерзопакостное поведение только расставило все по местам да, к тому же, четко проявило кто есть кто.

Нор­маль­­ный человек на этом поставил бы точку – и порядок. Нормаль­ный, но не я.

Едва переступив порог дома, я тут же набрал его номер и устами, пол­ными яда, поздравил его с поражением. Он немедленно понял, о чем речь, и ничтоже сумняшеся ответил:

– Что же? Ты мог от них чего-то другого ожидать? – он имел в виду американских стражей безопасности. – Это же форменные идиоты. Они же весь имидж России рисуют себе на основании того, что им скажет газета "Правда". Ты не знал этого? А? Что?..

Я положил трубку.

На другой день из разговора с Сашкой, которому я позвонил, чтобы узнать о подробностях, выяснилось, что Хромополк уже давно порвал с гэбэ, выу­чил­­ся на физика и прислан к ним на фирму каким-то Ростовским НИИ в качестве стажера.

– Почему же ты сразу об этом не сказал.

– Я не знал, что это сможет тебя переубедить.

– Вообще, ты прав, одно другому не мешает. Можно быть физиком, и в то же время... – начал было я, но он не дал мне договорить:

– Ну хорошо, мне не интересно. Вы все одинаковые.