Свадьба

– Ваше Высочество, завтра по Вам будет звонить колокол, а священник прочтёт проповедь…

– Всё верно! – сверкнула холодными глазами Ирена. – И наследницей престола будет объявлена моя кузина. Она к этому так давно стремилась, так пусть же исполнится её желание!

– Но это неправильно, Вы должны заявить, что живы!

– И как Вы себе это представляете, сэр? – принцесса поднялась и, кривляясь, сделала галантные реверансы, пропищав тоненьким голоском: – Прийти в Виндзор и сказать: «Ваше Величество, меня тут случайно похитил один разбойник. Но он уже раскаивается, всё хорошо, я дома». Так, что ли?

Выпрямилась. Радужка бушует, словно море в 12 баллов.

– Что же нам остаётся? – развёл руками атаман.

Под ложечкой заныло. Ирена отошла к проёму окна и после непродолжительного молчания, которое, вероятно, показалось атаману вечностью, гробовым голосом промолвила:

– Несколько дней назад Вы пытались сказать мне, что любите меня, не так ли?

У Кеннеди оборвалось сердце.

– Пытались? – громче переспросила принцесса, лишь на миг повернув голову, и голос её прозвучал так властно, что атаману больше не потребовалось никаких доказательств: перед ним леди королевской крови.

– Я не имею такого права…

– Разумеется, никто в этой стране такого права не имеет, – усмехнулась девушка, продолжая рассматривать двор за окном. – Но я же вижу, что любите. Вашу страсть я заметила давно.

За её спиной глухо прозвучали слова разбойника:

– Это правда. С самого первого дня.

– Значит, сегодня я исправлю ошибку Судьбы и изменю ход событий истории.

Кеннеди прищурился. Жуткая догадка коснулась его души, и он тут же поспешил прогнать мысли прочь. Но следующие слова Ирены, произнесённые всё тем же гробовым голосом, разрезавшим августовский воздух, набатом отозвались в его груди:

– Зови священника, Джон Кеннеди. Я стану твоей женой и отрекусь от трона.

– Но… Так нельзя… Я не достоин этого…

Наследница резко обернулась:

– А я и не говорила, что ты этого достоин. Но не спорь со мной. Я ещё принцесса Уэльская, а не леди Кеннеди. И моё слово имеет вес для тебя, если ты дворянин.

Чёрный Джон отвесил поклон и вышел прочь. Ирене в этот миг показалось, что она подписала себе смертный приговор.

– Что она сказала? – поспешил поинтересоваться Токкинс, едва увидел спускающегося с лестницы атамана.

– Джимми, найди неболтливого священника, – ответил Чёрный Джон, в то время как глаза его забегали по коридору.

– Священника? Уж не отпевать ли кого придётся?

– Нет. Венчать.

Токкинс присвистнул и молча покинул Линкольн.

Атаман сделал несколько кругов по замку и вновь пошёл в спальню. Его добровольная пленница сидела на кровати и бессмысленно смотрела в окно, за которым с её места ровным счётом ничего, кроме неба, и видно-то не было.

– Я отправил Джима за пастором, – едва слышно произнёс Чёрный Джон и положил шляпу на комод.

– Хорошо, – гробовым голосом отозвалась девушка, даже не обернувшись.

– Ты действительно этого хочешь? – неожиданно для себя перейдя на простое обращение, дрогнувшим голосом спросил мужчина.

Чувствуя, что сердце сжимают огромные колючие тиски, Ирена едва перевела дыхание, чтобы голос не дрожал, и ответила:

– У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, моя принцесса… Даже после смерти: либо в Рай, либо в Ад…

Обернулась.

Бирюзовые глаза впились в душу разбойника.

В этот миг принцесса решилась сказать всё как есть:

– Ты помнишь историю о том, что твой прадед был влюблён в Екатерину Тюдор?

Кеннеди опешил. Сделав шаг навстречу возлюбленной, он ответил:

– Да. Помню, конечно…

– Но досталась она другому мужчине.

– Досталась, – горько согласился разбойник, кивнув.

Прищурившись, блондинка пристально изучала мимику собеседника, пока произносила свои слова:

– И ваш клан после того брака поклялся, что никогда более не появится при дворе?

– Да, это так, – опустил глаза Кеннеди.

– Можешь ты дать слово, что после того, как станешь моим мужем, бросишь всё, и мы уедем в твои родовые земли? Я отплачу тебе женской лаской за потерянное когда-то твоим дедом счастье. Но и ты, и твои родственники не должны более держать обиды на Тюдоров.

Она слышала, что голос её звучит холодно и твёрдо, сама себе поражаясь: откуда столько стойкости? Ответ был прост: любви в её сердце не было ни на грош… Только расчёт: покончить с древней распрей, отдать долг и… сбежать от трона.

– Какую жуткую вещь ты задумала, – подойдя ближе к девушке и беря её руки в свои ладони, произнёс Кеннеди и опустился на левое колено. – На миг мне показалось, что я действительно нужен тебе. Я сам, как мужчина. Что ты увлеклась мной… А ты просто решила отдать какой-то неведомый мне долг, как принцесса… Мне не нужна любовь на откуп, – Кеннеди покачал головой. – Я не хочу так.