Суженый Марии

Вздохнув, Мария медленно подошла к воротам своего двора. Она не знала, как скрыть от домочадцев то лихорадочное волнение, что сжигало ее изнутри, заставляя желать чего-то несбыточного. Мысленно она попросила Господа просветить ее смятенную душу.

Дом, отстроенный на месте некогда сгоревших хором боярина Раменского, имел в Киеве добрую славу. Здесь всегда могли найти вспоможение нищие, калеки и богомольцы; в то же время хозяева не потакали бездельникам-попрошайкам и смутьянам, сеявшим в народе озлобление, призывы к резне и погромам. Дмитрий, Анна, их дети и челядь сами подавали пример трудолюбия и честности, но и от других требовали того же. А любовь и согласие, царившие в этом доме, вошли у соседей в поговорку. Даже сейчас, в трудные, неспокойные времена, дом Клинцов выглядел островком мира и постоянства среди беспрестанных волнений и смут. Мария боготворила своих родителей. Ей всегда казалось, что ее будущий муж если не внешностью, то уж смелостью, умом и характером непременно должен напоминать ее отца. Сама же она хотела быть похожей на мать, – однако чем дальше, тем больше понимала, что ее мятущейся душе недостает той гармонии и рассудительности, которыми отличалась Анна. Может быть, примесь кочевой крови делала Марию более страстной, более необузданной, чем мать, и девушка иногда с тревогой это сознавала.

Прежде чем войти в дом, Мария вытащила из-за пояса зеркальце и украдкой посмотрелась в него. Она знала, что красива, но любила лишний раз в этом убедиться. Похожая одновременно и на отца, и на мать, она во внешности своей смешала оттенки их красоты. Ее русые волосы были немного темней материнских, а карие глаза – чуть светлей отцовских угольно-черных глаз. Кожа Марии, не столь белая, как у Анны, отличалась приятным золотистым оттенком, а в чертах лица соединялись нежность и зной. Девушка снова понравилась сама себе и снова мысленно укорила себя за тщеславие: ведь чем больше она убеждалась в своей прелести, тем требовательней становилось ее своенравное сердце.

Глава вторая Гости из Новгорода

Когда Мария вошла в дом, обед уже начался. За столом сидела вся семья Клинцов и гости из Новгорода. Отсутствовал только Андрей, который в этот день исполнял поручения княжеской службы. Константин был со своей женой Евдокией и двумя детьми: девятилетним Владимирком и пятилетней Ксенией, Ольга – с мужем Фотием и четырехлетним сыном Славятой. Гости – Шумило-Калистрат и Лидия – сидели рядом с Дмитрием и Анной.

На вошедшую Марию сразу все подняли глаза, и она остановилась у порога, не решаясь подойти к столу.

– Явилась наконец, – с упреком сказала ей мать. – Мы тебя на несколько минут посылали с поручением, а ты, небось, полгорода исходила.

– Тебе ведь сказано было, Мария, что мы ждем гостей, – строго заметил отец.

Тут за девушку вступилась Лидия:

– Да полно вам дочку-то укорять. Она же не знала, что мы так рано приедем.

Мария с благодарностью улыбнулась и, вспомнив правила вежливости, учтиво поприветствовала гостей. Лидия, встав, поцеловала девушку, взяла ее за плечи и внимательно рассмотрела, а потом тихо сказала:

– Красавица. Не хуже, чем ты, Аннушка, в молодости была. Дай Бог ей такого же суженого, как дал тебе.

– Что верно, то верно, – вздохнула Анна. – И я того желаю. Красота без счастья радости не приносит.

– Красавица, – подтвердил Шумило-Калистрат. – Наша Ульяница тоже вот хороша, а счастья не узнала…

Мария невольно бросила взгляд на свою сестру Ольгу и заметила, что та, побледнев, опустила глаза долу. В судьбах Ольги и Ульяницы, дочери новгородских гостей, было некоторое сходство. Они обе потеряли до свадьбы своих любимых женихов. Только Ольга впоследствии вышла замуж, а Ульяница не захотела, стала монахиней.

Сидя за столом и помалкивая, как положено младшей, Мария незаметно разглядывала гостей. Она помнила, что в молодости Калистрат был белокурым, а Лидия – темноволосой, но теперь седина почти уравняла цвет их волос. Мария невольно отметила, что ее мать и отец, хоть и были одного возраста с новгородцами, поседели гораздо меньше, да и выглядят, пожалуй, моложе. Может быть, это потому, что Бог уберег их от той беды, которая постигла Лидию и Калистрата.