Суженый Марии

– Опять, наверное, гонцы мчатся к великому князю с известием, что его дядя или двоюродный брат захватили какой-нибудь город. Здесь каждый день можно ожидать войны. – Он вздохнул. – Впрочем, и в империи смутьянов хватает… вроде этого. – Зоил с неприязнью посмотрел в сторону площади, где все еще мелькали пышные одеяния Андроника и его свиты. – Но только у нас, хвала Господу, им не разгуляться. Империя пока едина. Лишь извне враги тревожат. А здесь, на Руси, князьки между собой переругались, растаскивают эту страну на части. Ну, скажи, Хрисанф, – Зоил повернулся к помощнику, – разве юной девушке не будет безопасней у нас, чем в этой дикой и сумасшедшей стране?

– Вряд ли такой довод убедит Марию и ее родителей, – усмехнулся Хрисанф. – Русичи ведь не считают свою родину такой ужасной. Они, видишь ли, почти все от рождения патриоты. Трудно будет увезти отсюда девушку. Однако я подумаю, как это сделать. Не надейся на быстрый успех, но месяца через два, пожалуй… если все пойдет, как надо…

Заметив, что двое молодых людей из свиты Андроника направляются в их сторону, и подозревая, что общения с купцом они ищут с целью попросить денег взаймы, Зоил и Хрисанф поспешили свернуть за угол и постучать в дверь дома, где жил знакомый им княжеский тиун.

Тем временем Мария, возвращаясь домой, почти столкнулась на улице с молодым парнем по имени Рагуйло, сыном искусного киевского ювелира-эмальера Василька. Она знала парня с детства, почти так же давно, как и подружек Янку и Сбыславу. Мария никогда не смотрела на Рагуйла как на возможного жениха, подшучивая то над его именем, то над торчащими ушами, которые он старательно прикрывал копной темно-рыжих волос. Между тем подруги давно объяснили девушке, что он по ней «сохнет» и старается отогнать от нее всех возможных женихов. Но она только смеялась и не хотела замечать, что Рагуйло давно уже превратился в статного парня – пусть не слишком красивого и образованного, зато надежного и к тому же хорошего мастера, перенявшего от своего отца умение изготавливать затейливые колты, ожерелья и прочие украшения из золота с эмалью.

– Куда спешишь, Марийка? – остановил ее Рагуйло, преграждая путь.

– Куда же, как не домой? – улыбнулась она в ответ. – Родители велели к обеду не опаздывать. Сегодня мы ожидаем гостей из Новгорода.

– Кого? Должно быть, Шумилу-Калистрата? Твоя мать еще месяц назад заказала для его жены подарок – колты с эмалью. Сегодня они уже готовы.

– Матушка хочет сделать своей подруге приятное. Только вряд ли даже самый лучший подарок утешит Лидию, – вздохнула Мария.

– А что так? У новгородцев какое-то горе?

– Давнее. Такое же, как и в вашей семье. У них тоже когда-то украли сына. Только у твоих родителей остался еще ты и Воротислав, а у Калистрата и Лидии больше нет сыновей. Старший на войне погиб, а младший вот так и не отыскался…

– Да, горе… Матушка до сих пор иногда всплакнет, как вспомнит нашего Лазаря. А отец часто жертвует деньги на поимку злодеев, которые людьми торгуют и детей крадут.

Они немного помолчали, потоптались на месте.

– Ну, ладно, все равно ведь надо надеяться на лучшее, Бог милостив. – Мария грустно улыбнулась. – Красивые получились колты для Лидии?

– Да. И твой перстенек тоже хорош. – Рагуйло преданно посмотрел на девушку своими круглыми голубыми глазами.

– Перстенек? – удивилась Мария. – А разве я его заказывала?

Парень немного обиженным голосом произнес:

– А разве я не могу по собственному разумению сделать тебе подарок?

– Подарки, да еще дорогие, просто так не делаются, – укоризненно сказала Мария. – Ни праздника, ни повода никакого нет, а ты вдруг надумал. С чего бы это?

– А мне и повод не нужен. – Рагуйло слегка покраснел, и веснушки на его лице выступили ярче. – Вот наденешь ты на палец мое колечко – и мне будет казаться, что мы с тобой обручились.

– Дурачок ты, ей-богу, Рагулишка, – засмеялась Мария, шлепнув его ладонью по плечу. – Ведь я с тобой, как с Янкой и Сбыславой, дружила, а ты вдруг женихаться вздумал.

– Так ведь мы уже не дети, чтоб в игрушки-то играть, – обиделся Рагуйло. – Конечно, понимаю, что в женихи тебе я не гожусь. Хоть и благородным ремеслом занимаюсь, а все-таки – простолюдин, не пара дочери купца-боярина.

– Значит, дважды ты дурачок, Рагуша, – укорила его девушка. – Отец у меня сам из простого сословия вышел. А мама, хоть и боярская дочь, никогда спесивой не была. В нашей семье людей ценят не по знатности рода, а по уму и честности.

– Отчего же тогда ты меня высмеиваешь? Отчего даже подумать обо мне не хочешь как о суженом своем?

В словах парня прозвучала искренняя обида, и Мария, невольно пожалев его, сказала:

– Да ты-то ведь тут ни при чем. Я не только о тебе, но и о прочих женихах не думаю, не мечтаю. Не проснулось еще мое сердце. Ты бы лучше на других девушек смотрел, на тех, которые рады выйти замуж. Вот хотя бы Янку возьми. По-моему, ты ей нравишься.

– Нет, Марийка, не учи меня. – Рагуйло покачал головой. – Лучше я подожду, когда твое сердце проснется.

– Ну и напрасно. А теперь посторонись, я спешу.