Суженая императора (СИ)

Кроме Шеритты, Блейк опрашивает служанок, состоявших при покоях Кассианы, ещё нескольких фрайнэ из свиты второй супруги императора, магистра Бенни, Мадалин, рыцаря Рассвета Морелла Элиаса, Соррена Элиаса и его старшего брата. Марла во дворце не появлялась, и мне не удалось выяснить, навещал ли Блейк бывшую личную служанку для повторного разговора или же её показания были переданы через магистра Бенни. Слуги немало удивлены внезапным интересом к фрайнэ, уже сошедшей в объятия Айгина Благодатного, но куда сильнее этими вызовами озадачены Элиасы. Никто из них не ожидал ничего подобного, они давно прошли через все положенные обряды, сопровождающие переход умершего под длань огненного бога, и наверняка и думать забыли о Кассиане иначе, чем о моменте великого торжества рода и великого же падения. Теперь почтенные фрайны недоумевают, почему вдруг вновь вспомнили о девушке, поспособствовавшей взлёту и низложению Элиасов, чего от них хочет незаконный Рейни и как он вовсе смеет разговаривать с теми, кто несоизмеримо выше него, столь неподобающим, дерзким образом. Не может же этот выскочка всерьёз обвинять старшую ветвь рода в гибели их дальней родственницы, память о которой они и по сей день бережно хранят и чтят? Неужто Его императорское величество приняли на веру старые сплетни кухарок, послушались поклёпа и наветов, безусловно, нашептанных такими недостойными низкими слугами государя, как этот невесть где подобранный лист из рода Рейни? Блейк привычно пропускает мимо ушей праведное возмущение Элиасов, не реагирует на чужой гнев, оскорбления и ответные обвинения. Он продолжает задавать вопросы, вызывает Морелла Элиаса из самой рассветной обители и требует разъяснить, как так вышло, что Кассиана встречалась с любовником вне стен дворца, да ещё и не единожды? Он знает, с кем и о чём разговаривать, кого и о чём расспрашивать так, чтобы людям посторонним, несведущим не стало известно лишнего.

Поначалу Элиасы всё отрицают, клянутся, что ни о чём таком знать не знали и источники фрайна Рейни неточны и ненадёжны, а то и вовсе замыслили недоброе, желают оклеветать честных, верных императору слуг. Но после вызова Бенни братья Элиасы и оба их кузена приглашаются повторно, однако уже не в личные благоустроенные покои, а в куда менее просторные, не отличающиеся удобством комнаты нижнего этажа. Славные мужи рода Элиас заметно теряются, враз понижают голос и смекают, что следующий разговор с докучливым выскочкой может случиться в Императорской обители правосудия. И совершают поступок неожиданный и ожидаемый одновременно.

Они возлагают всю вину на Мадалин.

По пылким их уверениям, они и впрямь ведать не ведали о происходящем в личных покоях жены императора. Для того к Кассиане и была приставлена фрайнэ Жиллес, но кто же мог предположить, что Мадалин предаст свой род и государя, войдёт в доверие к юной неопытной девушке и вынудит бедняжку принять настоящий яд под видом снадобья? Братья Элиасы клянутся именами Четырёх, что ничего не знали ни о беременности Кассианы, ни о её визите к Мадалин, ни о попытке скрыть последствия выкидыша. Что кузина ввела в заблуждение и их, обманула самым недостойным образом, пользуясь тем, что дела женского тела не должны касаться глаз и ума мужей. А, быть может, она и помогала Кассиане покидать дворец для свиданий с Понси, обставляла всё надлежащим образом, отводила глаза страже и кузену Мореллу? Наверняка. Чего ещё можно ожидать от этой лгуньи и беспутницы? Всем известно, что она давняя фаворитка Его императорского величества, да только, вопреки негласным правилам, не умеет вовремя отходить в тень, оставлять в покое своего венценосного любовника, когда он вводит в покои императрицы новую жену, и не являться, пока не позовут. И коли не позовут, так смиренно принять свою участь и впредь не докучать ни государю, ни супруге его. Ещё Мадалин всегда была дерзка, самоуверенна сверх меры и делала всё по своему, добрых мужских советов не слушаясь, – а что может быть хуже греха женского непослушания?