Тяжкая пелена упала на землю. Но это были не своеобычные тучи. Казалось, воздух сгустился до почти материальной твердости, настолько, что им сделалось невозможно дышать. Мертвенный свет заливал ползущие вперед танковые колонны. Анатолию пришло в голову дикое, но точное сравнение: «темный свет». В голове начал зарождаться словно доносящийся издалека мерный, низкий гул. Заломило виски, из носа протекла по коже струйка крови. Во рту стало очень горько, как от стакана полынной настойки. Зона приветствовала вторгшихся в нее людей.
Первый удар взбешенной стихии показался не таким уж и сильным. Просто дрогнула земля, что осталось практически незамеченным в трясущихся на буераках бронированных машинах. Только в головах людей отдалось тяжкое, глухое «боуммм». Наверное, никто не придал этому значения, и «клин» продолжил свое движение. А между тем зарождение катаклизма набирало силу. Уши заложило настолько, что все звуки проникали как через плотные ватные затычки. Тошнило, из носов струями лилась кровь. У кого-то в БМП началась истерика, молодой солдат ломился в запертые двери с отчаянным визгом. Его оттащили, усмирили ударом кулака в солнечное сплетение и бросили обратно на скамью. Таченко же, больше не в силах терпеть, решился.
Он вломился в кабину броневика и хлопнул водителя по плечу. Голова парня в шлемофоне обернулась, и капитан проорал в самое ухо водителя:
— К деревне давай! Быстро! Дави гашетку!
— Товарищ капитан, а как мы в отрыв от колонны пойдем? — недоуменно спросил парень.
— Это приказ! Исполнять!
Водитель не проронил больше ни слова, а БМП развернулась на новый курс и резво поползла к остаткам деревни. Таченко тем временем, практически ничего не видя и не слыша вокруг, яростно боролся с запорами двери в корме броневика. Ему помог Чебурной. БМП тем временем резко крутнулась на месте и остановилась. Мотор замолк. Стал слышен удаляющийся рокот дизелей колонны. Таченко пинком распахнул двери, выскочил наружу.
— За мной! Кто жить хочет — все за мной!
И в этот момент их накрыло вторым ударом. Страшным. Поражающим все и всех, как таран. Небо раскололось, прямо вниз пролился на землю столб ярко-красного пламени, бесшумно впился перед танковой колонной, растекся водопадом в разные стороны. Огромные бронированные машины моментально вспыхнули, как спичечные коробки, толстая броня потекла растопленным воском. Взрывы огласили окрестности хаотичной канонадой — рвались снаряды боекомплекта.
Сразу за потоком пламени пришла волна неведомого излучения, сводящего людей с ума. Солдаты падали на пол, катались по нему, зажимая буквально, как им казалось, лопающуюся изнутри голову, зубами рвали собственные руки, людей рвало кровью и желчью, в глазных яблоках, не выдержав, лопались сосуды, радужки заполнялись темной пеленой. Страшные крики огласили бронированные чрева машин. Люди сгорали заживо, и смерть свою они принимали как благодатное избавление от мучений. С неба, войдя в крутое пике, падали мертвыми птицами пылающие вертолеты и самолеты. Врезавшись в землю, они расцветали огненными шарами взрывов. Земля горела неестественным ярко-красным пламенем, в котором не удавалось выжить никому. Раскаленная волна воздуха неслась вперед, сжигая все. Держалась такая температура, что даже камень начинал течь пылающей лавой.
Таченко успел увидеть приближающуюся смерть. Молниеносная реакция не подвела капитана и теперь, даже на краю гибели. Водитель БМП очень удачно остановился посреди бывшей деревни, практически в десятке метров от старого колодца. Таченко схватил за шиворот Чебурного, рванул за собой и перебросил через трухлявый, почти черный от времени бортик, а потом прыгнул следом — наобум, уже ничего не соображая, в неизвестность, не заботясь уже ни о чем. На дне колодца стояла теплая мутная вода, в нее и погрузились по грудь лейтенант и Анатолий, причем при падении только чудом не врезавшись друг в друга. Чебурной хлебнул воды, надсадно заперхал, но тут в квадрате неба над головой пронесся вихрь огня, лизнув и нутро колодца. Стальная рука Таченко схватила бойца за голову и вдавила под воду. Чебурной чуть было не захлебнулся снова, но сумел сдержать рвущееся наружу дыхание. Это его спасло. Капитан тоже погрузился с головой рядом. Вода не дала погибнуть укрывшимся в ней людям, приняв на себя язык убийственного красного пламени. Катаклизм пронесся стремительно, как взрыв бомбы, но не оставив за собой ничего живого…
А потом все кончилось. Вспышка пронеслась, завершившись громким чмокающим звуком. Почти одновременно в легких лейтенанта все же кончился воздух и он рванулся вверх, инстинктивно спасаясь от утопления. Анатолий попытался удержать его, но не смог, сам вырванный из-под воды. Капитан сжался, приготовившись к гибели, но ничего не произошло.