Суррогат мечты

Григорий Крячко Суррогат мечты

S.T.A.L.K.E.R. (fan-fiction)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗЕМЛЯ МЕРТВЫХ

Низкое, давяще-серое небо над головой. Холодный, сырой ветер, не прекращающийся ни на минуту, постоянно налетающий порывами, или же тихо шепчущий на ухо что-то тревожное и тоскливое. Свинцовые тучи, готовые излиться ядовитым дождем. Отравленная, искалеченная, зараженная, кричащая немым воплем о своих страшных мучениях земля.

Зона.

Земной, рукотворный ад, воплощенных из бредового сознания пресытившихся технократией человеческих умов и рук. Вызов силам природы, которые, не выдержав насмешки над собой, еще раз доказали человеку, кто главней в игре на выживание.

Зона.

Место, где не бывает ярких, солнечных дней и тихих, ласковых, пронизанных светом звезд ночей. Где нет заливных лугов с сильной, яркой и сочной травой, где не найдешь могучих, похожих на добрых великанов деревьев. Где не встретишь веселых, радующихся любому прохожему человеку людей. Место, где смерть встала настолько близко от жизни, что подчас не поймешь уже, кто есть кто.

Зона.

Бесконечная загадка для ученых всего мира, в бессилии ломающих головы над загаданными природой ребусами, даже самый маленький и безобидный из которых в корне разрушает все человеческие представления о мироздании и незыблемых законах существования Вселенной.

Зона.

Казалось бы, здесь не может быть жизни. Но она есть. В ней постоянно бьются сотни и тысячи сердец, больших и маленьких, наполненных кровью или чем-то ее заменяющих, старых и молодых. Человеческих и далеко не похожих на них. Но их объединяет одно: стремление во что бы то ни стало выжить. Продолжить свое существование. А какой ценой — уже не так важно. В аду нет многообразия выбора.

Зона. Тихая и совсем неопасная для стороннего взгляда, как незаметен притаившийся на звериной тропе капкан со стальными, смертоносными челюстями.

А по Зоне шел человек.

Под тяжелыми кирзовыми сапогами хрустели метелки сухой и колючей полыни, обильно посыпая голенища серо-черной пылью так и не ставших хранилищами новых жизней семян. Бог его знает почему, но это огромное полынное поле впитало в себя, как губка, радиоактивные осадки и само стало напоминать теперь биологический могильник ядерных отходов. По крайней мере, дозиметр здесь заходился сухими щелчками, и доза излучения в несколько раз превышала предельно допустимую для любого нормального человека.

Лицо путника скрывала резиновая маска противогаза, поверх которой был еще накинут капюшон, тяжелый плащ-пыльник превращал фигуру в нелепо переваливающийся на ходу кокон, затянутые в кожаные перчатки-краги руки человек не прятал в карманах, чтобы не насыщать радиоактивной пылью тканевую подкладку плаща. За спиной человек нес пошитый из армейского брезента рюкзак, тощий, и потому мешком болтающийся за спиной. Через плечо путешественника стволами вниз висело двуствольное ружье-горизонталка двенадцатого калибра.

Хриплое, тяжелое дыхание со свистом вырывалось из снабженных клапанами щелей резиновой маски. Стекла противогаза изнутри чуть запотели. Видимо, человеку было жарко, но он не спешил и шел довольно медленно, сверля полынное поле пред собой внимательным, острым, как лезвия ножей взглядом. Видимо, он предполагал, что безобидное на первый взгляд заросшее сухой полынью поле хранит в себе смертельную опасность помимо повышенного радиоактивного фона.

Иногда человек подносил к стеклам противогаза маленький клочок бумажки, который держал в руке и пристально рассматривал его. На бумажке была грубо, карандашом нарисована карта места, где он шел. В некоторых местах виднелись заштрихованные области и пунктиром проведена кривая линия, видимо, обозначающая тропу. Почти точно по ней и двигался сейчас человек.

Слева и позади остался невысокий с плоской вершиной холм, на котором возвышался кривой, уродливым винтом скрученный ствол неведомо какого дерева. Листьев и ветвей на нем уже не осталось, и оттого ствол напоминал причудливый и страшный памятник-обелиск, который природа поставила самой себе. Между прочим, именно этот холм и был отмечен на карте в числе других мест, старательно огибая которые и шла пунктирная тропа.

На горизонте неровным частоколом виднелась опушка леса. Только странный это был лес… Деревья почти все стояли облетевшие, как осенью, хотя теперь стояла середина лета, причем можно было с почти полной уверенностью сказать — на этих деревьях уже пару лет, если не больше, не было листвы. И тем не менее они росли и жили непонятной разуму человека жизнью… Этакая неразрешимая загадка для ботаников всего мира. Но человек, бредущий по полю, явно не намеревался ломать над этим голову. Других забот хватало.