Суровые дни

Лавочникъ, сденькiй, румяный, чистенькiй старичокъ, теперь орудуетъ одинъ въ лавк. Оба сына ушли - кавалеристъ и пхота. Онъ тотъ же, какъ и раньше, - разговорчивый и не унываетъ; только никакъ не можетъ разыскать товаръ: на покой, было, отходилъ, а теперь надо торговать. Ищетъ свчи - находитъ чай. Перепуталъ цны.

- Ставили они у меня тутъ всякiе свои знаки, сколько себ стоитъ… а разспросить-то какъ слдуетъ забылъ, не до того было, спшка…

Прочитываетъ покупателямъ письма, открытку и настоящее, которыя лежатъ на виду, подъ всами.

- Николя пишетъ - на позицiю идутъ завтра… дней десять тому, а теперь неизвстно, какъ-что. Но надюсь на святителя-угодника Николу Чудотворца… Какъ Господь, дло святое… А другой у Двинска. Этотъ у меня отчаянный. - «Молите, говоритъ, папаша, Бога, чтобы я тамъ какъ съ нмкой какой не окрутился! Чего, говоритъ, вамъ изъ Берлина привезти?» - Привезти… Самъ-то бы прiхалъ! А карасину нтъ и нтъ, военное движенiе сейчасъ, а ужъ съ карасиномъ потерпимъ.

Я смотрю на его прiятное, открытое, доброе лицо - русское лицо. Оно спокойно. Я не слышу отъ него ни упрека, ни жалобы. Онъ знаетъ, что мы войны не хотли, а упреки и жалобы не помощь.

- Какъ думаю-то? А такъ думаю, что, какъ у насъ пословица такая есть: зачинщику первый кнутъ. И это такъ и будетъ-съ. И вотъ вамъ порука!

И показываетъ на образъ Николы.

- Можетъ, даже это и къ лучшему, что они первые. Гордость и высокое мннiе очень, какъ по газетамъ говорятъ. Поётъ курица птухомъ - на свою голову. Ай за карасиномъ? Нтъ, братъ, самъ со свчкой сижу.

Теперь уже не слышно въ ночи отъ полустанка криковъ, - это въ первые дни было. Теперь проходятъ дальнiе позда. Округа уже отдала своихъ. А то, какъ спустится ночь, услышишь гулъ набгающаго позда, и въ тиши полей за дв версты прокатывается за сердце хватающее - ура-а!

И слышится оно долго-долго, пока не поглохнетъ въ грохот на мосту. Это окружные, провожаемые высыпавшими жителями станцiоннаго поселка.

Они прозжаютъ мимо знакомыхъ мстъ. Но не видно знакомыхъ мстъ въ темнот. Такъ пусть услышатъ. Ура-а!!

Совсмъ глубокая ночь, скоро начнётъ свтать. А всё громыхаетъ и громыхаетъ по мосту, спшитъ-спшитъ. Спшитъ Россiя, летитъ на желзныхъ крыльяхъ съ широкихъ своихъ просторовъ на потревоженныя границы. Шумитъ и шумитъ желзной гремью. И болитъ сердце, хоть вритъ и твердо знаетъ, что посл великихъ бурь приходятъ долгiе, незакатные дни.

НА ПУНКТ

По блому тракту тянутъ и тянутъ телги, все въ одну сторону, къ городку. Съ боковыхъ дорогъ, съ большака и просёлковъ, вливаются точно такiя же, медленныя, тарахтящiя, перегруженныя, - словно на ярмарку дутъ, на большой праздникъ: везутъ по цлому семейству. И въ каждой телг молодыя бабы въ блыхъ платочкахъ, старухи - въ темныхъ, повязанныхъ натуго, - втренная погода сегодня, - и пожилые мужики; эти больше идутъ сбоку, чертятъ въ раздумьи кнутьями по шоссе. А позади, на грядк, свсивъ ноги и заломивъ картузы, - призываемые къ оружiю.

Тянутъ на призывной пунктъ. дутъ молча, въ серьёзномъ раздумьи. И по тому, какъ сидятъ въ блыхъ платочкахъ, плотно сжавъ губы, молодыя бабы и старухи, напустивъ на глаза платки, и по тому, какъ шагаютъ бородатые мужики, и какъ поглядываютъ задумчиво запасные, иные уже въ своей форм, въ которой ещё недавно пришли со службы, парадной и сверкающей галунами, радостной форм отпуска, - видно, что захвачены вс большой и тяжёлой думой, и что всхъ ждётъ тамъ, куда дутъ, - большое и важное. Говорятъ мало, разсянно грызутъ подсолнухи.

Доносится отрывочное, не захватывающее глубоко, - трудно молчать:

- Овсы-то какiе плохiе…

- Зятю мою гармонью не давай… На Спаса дай, а потомъ опять въ укладку прибери…

- Буде скулить-то…

На лицахъ шагающихъ мужиковъ суровая маска - ничего не прочесть.

Не то прикидываетъ что, не то опечаленъ. Не понукаютъ лошадей. И лошади идутъ мрно, раздумчиво. Точно и он знаютъ, что и имъ скоро призывъ: завтра и ихъ поведутъ на пунктъ. Лица запасныхъ сосредоточенно-дловиты. Съ такими лицами входятъ въ церковь.

Солнце сверкаетъ во-всю, берёзы раскосматились отъ втра, плещутъ зелёными космами, - плакучiя, теперь расшумвшiяся берёзы. Грачиныя стаи пируютъ свои новоселья въ поляхъ - чёрные осеннiе полки. Покойны красноватыя стада съ чёрнымъ овечьимъ подстатьемъ; нагуливаются у лсковъ по взгорьямъ.

- Лавошникъ изъ Тресвятскаго сына повезъ…