Суриков

Отдав должное мужеству и выдержке дружинников Ермака, показав суровую красоту их богатырских фигур и лиц, Суриков не скрыл от зрителя картины исторической правды. Победа казакам досталась вовсе не так, как это рисовали авторы многочисленных лубочных повестей об Ермаке, отнюдь не легко. Татарские лучники оказали упорное сопротивление. Казаки, видимо, его не ожидали. В выражении их лиц, повернутых к врагу, чувствуется ожесточение, порожденное сопротивлением врага. Вместе с тем зритель чувствует их уверенность в победе. Движения казаков неторопливы, не чувствуется никакой суеты, спешки. В центре фигура Ермака, протянувшего вперед руку. Сколько уверенности в этом властном жесте человека, который преодолел огромные, поистине непомерные трудности и обширные неизведанные пространства, для того чтобы в этом большом и решительном сражении завоевать победу.

«Две стихии встречаются». Эти слова Сурикова помогают правильно понять суть всего происходящего на огромном полотне, первоначально названном художником «Ермаком» и уже впоследствии получившем название «Покорение Сибири Ермаком».

Это не обычное сражение, какие часто изображали художники-баталисты XIX столетия, ограничивая себя задачами иллюстрации истории и воссоздавая только интересный эпизод из прошлого, случай из биографии знаменитого полководца — и только. Нет, Суриков средствами живописи хотел передать не эпизод, не случай, а глубокий смысл того знаменательного события в истории России и всего мира, когда в результате столкновения «двух стихий» была завоевана и присоединена к России огромная и в то время географически загадочная страна Сибирь.

Слова Сурикова «две стихии встречаются» свидетельствуют о том, как глубоко художник понимал и чувствовал своеобразие двух борющихся за Сибирь сил.

Войско сибирского хана Кучума — это одна «стихия», выражаясь словами Сурикова. Ядро войска составляли татары. Но, помимо татар, под главенством Кучума сражались многочисленные представители разноязычных племен, населявших леса, тундру, степи Сибири: остяки, вогулы, эвенкийские охотники, передвигавшиеся на оленях.

Не только этническим и лингвистическим разнообразием отличалось это пестрое войско: монголы и татары уже знали феодальные отношения, но рядом с монгольскими и татарскими феодалами бились эвенкийские племена, еще жившие как бы в каменном веке, с первобытными формами мышления, с наивно-анимистическими воззрениями на природу.

Все эти разноязычные племена и народности оказались связанными непрочной, временной экономической и политической связью, которая сравнительно легко распалась при столкновении с русскими.

Так выглядела одна «стихия». Что же представляла собой другая, которую возглавлял Ермак?

Это были суровые мужественные представители русского народа, имевшего уже к тому времени большую историческую, экономическую и культурную традицию, представители народа, который обладал большим государственным политическим опытом, знанием стратегии и военной техники того времени.

Из толстых длинных стволов старинных казацких ружей вылетает пороховой дым и пламя. Но это не обычные выстрелы, изображенные баталистом-иллюстратором для того, чтобы показать оружие в действии. В восприятии первобытных племен, не имеющих представления об огнестрельном оружии, ни разу не слыхавших ружейного выстрела, каждый казацкий выстрел сотрясает мир, как удар грома, как не поддающееся пониманию разума сверхъестественное эсхатологическое (предвещающее конец мира) явление. Вот этим и объясняется тот ужас, который с таким мастерством изобразил Суриков на лицах первобытных лучников — вогулов и остяков.

Их, встретившихся с Ермаком на зыбких пасмурных водах Иртыша, отделяют от русских, владевших огнестрельным оружием, не десятилетия, а многие И многие века. Их экономика, материальная культура, грамматические формы языка — все было иным. И Суриков очень тонко живописными средствами показал это. Мы не только видим первобытные лодки остяков и эвенков, их сшитые из оленьих шкур и окаймленные чудесно расшитыми узорами одежды, их своеобразные, необычайно легкие весла, но ощущаем всю гамму чувств, которую испытывают они в эти трагические минуты.

«Ружье победило лук». Так говорили впоследствии о покорении туземных народов Сибири русскими казаками и служилыми людьми. Это верно лишь отчасти. Победа, одержанная дружиной Ермака, — это не только победа «ружья над луком», это прежде всего победа народа, исторически уже давно сложившегося в нацию, над разноязычными племенами и родами.

Если казаков Ермака связывает между собой и ведет вперед патриотическое чувство, то только немногие из войска Кучума поднимаются до патриотизма, до сознательной защиты родного края. Среди разноплеменной массы монголов, вогулов, остяков лишь разве некоторых татарских воинов заставляет драться не страх за личную судьбу, но глубокое и возвышенное чувство — чувство патриотического долга.

Привлекает к себе внимание зрителя образ Ермака: