Супердевушка

– Не знаю – лицо мэра было крайне озадачено – он видел документ только краем глаза. Этот вопрос нужно задать вон, ему, фсб-эшнику.

– Сейчас выясним, – толстый мужик в форме фсб-эшника с очень красным лицом залез куда-то глубоко в карман, долго там шарил, и, наконец, достав оттуда телефон, начал звонить:

– Алло, Зинка, ты что ли?… Слушай, тут прошел слух, что к нам приезжает какой-то иностранный наблюдатель… Так… Ты дура, что ли, о таких вещах надо заранее предупреждать… И зачем он приезжает?… Понятно… Ну, бывай, если что узнаешь, звони.

– В общем, так, действительно, заявка есть. Это баба. Зовут Хельга, фамилия, я не смог ее разобрать. Зачем приезжает, тоже непонятно, заявка шла от очень серьезных людей.

– Вот те на! – высказался человек по левую руку мэра,– что будем делать?

– Давайте не будем торопиться с выводами – продолжил мэр после некоторой паузы, – во-первых, что говорит народ? Это вопрос к вам Мариванна.

Старушка в платочке в самом дальнем углу стола оторвалась от вязания.

– Ась? Что говорите? Народ? Народ как всегда говорит, что приедут из столицы и всех пересажают.

– Но эти не из столицы, а вообще иностранцы. Иностранцев у нас не любят.

– А хотя и иностранцы. Все равно, говорят, всех пересажают.

– Так, Мариванна, надо народ успокоить. Распустите слух, что, например, нас награждать приехали. Мы, дескать, участвуем в конкурсе на город образцового содержания.

– Да кто ж поверит?

– Поверить, может, и не поверят, но хотя бы интерес потеряют. Эта фигня никого не интересует.

– Ладно, милок.

– С народом разобрались, теперь следующий вопрос, зачем же он все-таки едет? Если наблюдатель иностранный, значит, либо ядерные боеголовки контролировать, либо за экологией следить. Что у нас там с боеголовками и с экологией?

Со стула поднялся мужик в военной форме, как две капли воды похожий на фсбэшника.

– С боеприпасами хреново. Недостача у нас большая.

– А откуда же недостача, куда боеголовки подевались?

– Ясно куда, продали в соседнюю часть.

– А им зачем?

– А у них тоже была недостача.

– Понятно. Откуда у них недостача, я даже спрашивать не буду. Что у нас с экологией?

– С экологией тоже хреново – это встал главный эколог, худой высокий опухший человек, – на теплостанции газ кончился, работаем на мазуте, фильтров нет, оборудование контролирующее все поломалось.

– Понятно. Приборы надо починить, чтобы лампочки горели и нужные показатели высвечивались.

– Оборудование-то мы как надо сделаем, не в первый раз. А вы в окно посмотрите, и без приборов все понятно: из труб дым черный пречерный, снег на улице тоже черный.

– Да, сложная ситуация, ну ничего, где наша не пропадала! Поступим мы так: склад с боеголовками надо покрасить.

– Так в нем от этого боеголовок не прибавится – перебил его военный.

– Ничего, зато там так краской будет вонять, что наблюдатель долго не выдержит, авось и не заметит. Кстати, лампочки туда надо тоже вкрутить послабее, чтобы потемнее было.

– Лампочек там сроду не было.

– Отлично, так и оставьте. Что касается экологии, на время пребывания наблюдателя, теплостанцию надо отключить, чтобы дыма вообще не было.

– Ну, ведь народ возмутится, в квартирах холодно станет!

– Ничего. Кто-нибудь, разбудите Мариванну, скажите, пусть она распустит слух, что там модернизация проводится, будет надо за тепло меньше платить. Потом как-нибудь выкрутимся. Это для начала, чтобы пустить пыль в глаза. Ну а для того, чтобы не слишком вникала эта наблюдательница, мы применим правила четырех Б: баня, бухло, бабосы, бабы.

– Так ведь она сама баба!

– Значит, правило трех Б! Это действует всегда! Да, и встретить надо как-нибудь поторжественнее.

– Все ясно, я пошла, – сказала Мариванна, кряхтя поднимаясь со стула.

– Куда вы, Мариванна? – не понял мэр.

– Как куда? Ставить тесто для каравая!

Когда самолет, наконец, приземлился в маленьком аэропорту Ледяной Пристани, его уже встречала весьма представительная делегация. Рядом с расфуфыренной под матрешку русской красавицей в народной одежде, с караваем наперевес, стоял мэр в строгом костюме. В руках его была бумажка с заранее заготовленным текстом выступления. Дверь самолета открылась, и из нее стали выходить немногочисленные пассажиры. Мэр внимательно вглядывался в лицо каждого из них, но все это были лица солдат, их жен, рыбаков и торговцев. И вот в проеме появилась Хельга. Мэр тоже собирался вглядеться в ее лицо, ища в нем нерусские черты и таким образом безошибочно распознав гостью, но не успел. Рот его широко открылся, бумажка с текстом выступления выпала из рук. Русская красавица с караваем, стоящая рядом с ним, удивилась не меньше его и хотела даже уронить свою ношу, но вовремя спохватилась, и хлеб-соль остались у нее в руках. Тем временем, Хельга спустилась по трапу и подошла к толпе встречающих. Что-то подсказало ей, что встречают именно ее: то ли, взгляды встречающих, то ли тот факт, что из самолета она выходила последней, и, следовательно, встречать больше было некого.

Наконец, мэр очнулся от оцепенения: