Супердевушка

– А что скажет наш уважаемый военный?

– А что сказать. Разведчиков к нам давно уже не посылают. У них со спутника все видно. А спецназовцев сюда посылать – американцы тоже не дураки. Если бы им было надо разбомбить нашу базу, они бы ракетой шмальнули.

– Ой, я кажись, вспомнила! – все уставились на Мариванну, настолько взволнованную, что даже не заметившую упавшее на пол вязание. – Вспомнила! Как сейчас помню. В 54-годе приходил ко мне один. Темно уже было. Постучал, значит в дверь. Открыла я ему, вдруг думаю, случилось чего! А он стоит такой весь грязный, лохматый, поддатенький. Говорит, разведчик я. Гонются за ним, значит, по пятам, милиционеры. Срочно надо ему, значит, укрыться и водки.

– И что же вы, Мариванна, пустили? Не выдали его милиции?

– Жалко мне его стало. Думаю, пусть прячется.

– А утром он ушел?

– Да две недели у меня жил. Все сбережения мои, гад, пропил. А когда уходил, еще и будильник спер.

– И больше вы его никогда не видели?

– Как же не видеть. Он потом долго в соседнем магазине грузчиком работал. Потом за пьянство его уволили. Потом исчез куда-то, в Америку свою, наверно, уехал.

– Этот тоже не пойдет, – задумчиво сказал мэр, – правый заместитель, что вы думаете?

Мэр посмотрел направо, но ответили ему слева.

– Может, так ей и скажем, что нет никаких спецназовцев?

– А почему вы слева?

– А я вчера подстыл, у меня левое ухо заложило, вот я и пересел.

– Понятно, значит, ты будешь теперь левым заместителем. А предложение твое – глупость. Она решит, что мы от нее что-то скрываем. Ты, что думаешь, правый заместитель?

Молчание.

– Я не слышу.

После долгой паузы.

– А у вас теперь нет правого заместителя. Оба левые.

– Понятно. Так, я запутался. Короче, теперь ты будешь глухой заместитель, а ты – слепой заместитель.

– Но я не слепой, у меня замечательное зрение.

– Слушай, мы тут собрались важные проблемы решать, а не обсуждать твое зрение. Если хочешь, будешь тупым заместителем.

– Лучше слепым.

– Отлично, хоть на этом сошлись.

– Итак, у кого есть идеи?

– У меня! – со стула поднялся седой старичок в старом, обветшалом костюме и с бабочкой.

– Кто это? Кто пустил? – шепнул мер слепому заместителю.

– Директор местного драмтеатра. Сам приперся, никто не звал.

– У нас в городе есть театр?

– Если еще не развалился.

– Пожалуйста, продолжайте! – обратился мэр к директору театра.

– Итак, как я понял, по какому-то недоразумению, представители западного мира считают, что в нашем скромном городе томятся не весть откуда взявшиеся американские военные. Все мы понимаем, что это полная чепуха, но мы не сможем объяснить это иностранной представительнице.

– Мы об этом говорим уже два дня – раздраженно перебил его мэр. – Как нам выкрутиться из этой ситуации?

– А очень просто! Она хочет американских военнопленных? Она их получит!

– И откуда же мы их возьмем?

– Воспитаем в своих рядах!

– ???

– В нашем театре много замечательных молодых актеров. Возьмем в реквизите подходящую форму, переоденем их, и, пожалуйста! Готовые солдаты!

Во взгляде мэра промелькнуло недоверие. Точнее, не промелькнуло. Оно сияло в его глазах подобно июльскому солнцу.

– Да, но она в миг их раскусит. Мы ведь даже не знаем, когда они могли к нам попасть, как их зовут, сколько им лет.

– Ну и что. Я же сказал, что артисты у меня в труппе очень талантливые. А великий Станиславский первым делом чему обучал актера? Чтобы ему верили. Вот и мои ребята будут играть так, что им поверят. Не смотря ни на что!

Мэр долго сидел, задумчиво глядя в бесконечность, которая, видимо, находилась в этот момент где-то в верхнем углу стоящего у двери шкафа. Наконец, он сказал:

– Что ж, я не уверен, что это получится. Но на данный момент – это лучшая идея. Более того – это единственная идея. В крайнем случае, если она нас раскусит, скажем ей, что это был простой розыгрыш. Скажем, что просто сегодня у нас в городе традиционный день розыгрышей. И позовем опять в баню. А если выгорит, тогда… тогда культура станет главной статьей бюджета нашего города. А всем участникам я выпишу по премии. И вам тоже. А вашему этому Станиславскому – премию в двойном размере.

Директор театра слегка покраснел от смущения, но промолчал.

– Времени мало! Пора действовать! Заканчиваем заседание и по коням! – закончил мэр.

Петров как обычно возвращался домой со службы. В голове его роились обычные мысли о повседневных заботах: жене, детях, работе, о том, как дожить до следующей зарплаты. Но в этот день все эти тревоги надолго забылись и померкли: у входа в подъезд дорогу ему перегородила молодая девушка. Увидев ее, он остановился и замер от удивления. Все внимание его привлекла необычная ее одежда: девушка была в шлепанцах, шортах и коротенькой маечке с тонкими брительками. Очень необычно для самого начала весны, когда еще не высоко поднимающееся над горизонтом солнце с напряжением, достойным штангиста, идущего на рекорд, вытягивает у зимы градус за градусом и только в районе полудня достигает заветной нулевой отметки. Но подняв глаза повыше, Петров обомлел еще сильнее: в легко одетой девушке он узнал Хельгу.