Сумрак

Мое колено под столом покачивалось вверх-вниз. " Хочешь еще соли?" спросила я, приправляя свой голос таким количеством сахара, что мне захотелось рвотных масс.

Я потянулась к шейкеру, но он прервал меня. "Нет", — сказал он. "Спасибо".

Я опустила руку и продолжила есть.

"Как прошел твой день?" — спросил он.

Я посмотрела на его пальцы, обхватившие вилку. Он перестал есть, его внимание было приковано ко мне.

Я сглотнула. "Хорошо. Мы…" Мое сердце бешено колотилось, кровь горячо билась в моем теле. "У нас была интересная дискуссия на уроке литературы", — сказала я ему. "И мой научный доклад…"

"А тренировка по плаванию?"

Я замолчала.

Просто скажи ему. Покончи с этим. В конце концов, он все равно узнает.

Но вместо этого я солгала. "Все было хорошо".

Я всегда старалась сначала спрятаться за ложью. Если выбирать между борьбой и бегством, я бежала.

"Было?" — надавил он.

Я уставилась в свою тарелку, моя улыбка исчезла, когда я ковырялась в еде. Он знал.

Его глаза прожигали дыру в моей коже, его голос был как ласка. " Передашь соль?" — спросил он.

Я закрыла глаза. Жуткое спокойствие в его тоне было похоже на ощущение перед бурей. Как воздух заряжается ионами, облака висят низко, и ты чувствуешь приближение грозы. Я уже знала все признаки.

Потянувшись, я подняла шейкер и медленно направила его к нему.

Но вместо этого я ударил по его стакану, и молоко вылилось на стол и потекло по бокам.

Я подняла на него глаза.

Он посмотрел в ответ, на мгновение задержав взгляд, а затем толкнул стол от себя.

Я вскочила на ноги, но он схватил меня за запястье и вернул на место.

"Ты не встанешь из-за стола раньше меня", — спокойно сказал он, сжав мое запястье одной рукой и поставив свой бокал вертикально, а затем взял мою воду и поставил ее перед своей тарелкой.

Я вздрогнула, мои очки сползли на нос, и я сжала руку в кулак, кровь запеклась под кожей, потому что он перекрыл мне кровообращение.

"Никогда не покидай этот стол без моего разрешения".

"Мартин…"

"Тренер Дорн позвонила мне сегодня". Он уставился в пустоту, медленно поднося мою воду к губам. "Сказал, что ты ушла из команды".

Расстегнутый манжет моей белой форменной рубашки скрывал его руку, но я была уверена, что костяшки его пальцев были белыми. Я начала выкручивать запястье, потому что было больно, но тут же остановилась, вспомнив, что это только разозлит его еще больше.

"Я не говорил, что ты можешь бросить", — продолжил он. "А потом ты врешь об этом, как дура".

"Мартин, пожалуйста…"

"Ешь свой ужин, Эм", — сказал он мне.

Я уставилась на него на мгновение, в очередной раз примиряясь с тем, что это произойдет, как бы я ни старалась остановить это.

Это невозможно остановить.

Опустив глаза к своей тарелке, я подняла вилку, держа ее левой рукой менее уверенно, чем правой, и зачерпнула немного лапши ротини с мясным соусом.

"Ты правша, глупая".

Я сделала паузу, все еще чувствуя, как его пальцы крепко обхватили запястье.

Прошло всего мгновение, и затем я почувствовала, как он перехватил мою правую руку, побуждая меня взять вилку. Я взяла и медленно поднесла ее ко рту, его рука все еще обхватывала запястье, а тупые острия серебряной посуды приближались ко мне, как что-то, чего я никогда не боялась до сих пор.

Я колебалась, а потом… я открыла рот, чуть не выдохнув, когда он глубоко ввел серебро, почти задев мои гланды.

Взяв еду, я вытащила вилку обратно, чувствуя сопротивление в его руке.

Мы наполнили вилку для второго раунда, мои легкие сжимались.

"Что именно с тобой происходит?" — прошептал он. "Ничего нельзя сделать правильно. Никогда. Почему?"

Я затолкала кусочек в горло как раз вовремя, чтобы запихнуть в него еще одну вилку. Он дернул мою руку, когда она вошла в мой рот, и мое сердце на мгновение остановилось, а хныканье вырвалось из-за угрозы того, что зубцы вонзятся в меня.

"Я подумал, что войду в дверь, а ты усадишь меня и объяснишься, но нет". Он посмотрел на меня. "Как обычно, ты пытаешься скрыть это, как фантики от конфет под кроватью, когда тебе было десять, и трехдневное отстранение от занятий, когда тебе было тринадцать". Его слова затихли еще больше, но я почти вздрогнула от того, как больно было моим ушам. "Ты никогда не удивляешь меня, не так ли? Есть правильный и неправильный способ делать вещи, Эмери. Почему ты всегда поступаешь неправильно?"

Это был палка с двумя концами. Он задавал вопросы, на которые хотел, чтобы я ответила, но что бы я ни сказала, это было бы неправильно. В любом случае, я была готова к этому.

"Почему никогда ничего не делается так, как я тебя учил?" — давил он. "Неужели ты настолько тупая, что не можешь научиться?"

Вилка двигалась быстрее, зачерпывая все больше еды и поднимаясь к моему рту, зубцы вонзались в мои губы, когда я открывала их как раз вовремя. Мой рот наполнился едой, и я не успела проглотить достаточно быстро, как в него затолкали еще больше.

"Мертвые родители", — пробормотал он. "Бабушка, которая не хочет умирать. Сестра-неудачница…"