Сумрак

– Твое имя написано на двери твоего купе, – сказала Райен, наконец заговорив. – Там же есть и одежда.

Я открыл дверь, в лицо ударил ветер и раздался звук мчащихся колес по рельсам, но, прежде чем ушел, Уинтер заговорила.

– Зачем ему это делать? – спросила она.

Я остановился.

– Кому? – спросила ее Бэнкс.

– Мартину Скотту.

Я позволил двери закрыться, возвращая тишину в комнату и решив остаться.

Уинтер продолжила:

– Если то, что сказала Эмери, было правдой, зачем он так старался посадить в тюрьму? Деньги свободно гуляют по Тандер-Бэйю. Твое присутствие или отсутствие не поспособствовало бы его карьере.

Я слушал, все молчали, пока слова висели в воздухе.

Бэнкс заговорила, сначала обдумав сказанное.

– Если только он не работает с людьми, у которых есть власть. Людьми, которые хотели, чтобы вы были в тюрьме.

Мой живот сжимался все сильнее.

– Вы слышали, что она сказала, – вмешался Кай. – У него тоже были планы на Майкла. А потом ничего. Майкла никогда ни в чем не обвиняли.

– Потому что Трэвор не хотел, чтобы у его семьи были проблемы, – сказал Миша.

– Потому что Эванс Крист не хотел, чтобы у его семьи были проблемы, – сказала Рика.

Я закрыл глаза, нисколько не удивившись. Мои друзья поняли все без промедления.

– Ублюдок, – сказал Майкл. – Дело было не в Уилле. Или его ненависти к Уиллу. Его дедушка переизбирался в том году. Он чуть не проиграл из-за скандала, опубликованного в прессе.

– А Кай и Дэймон? – Бэнкс продолжала допытываться.

Никто ничего не сказал, и я наконец заговорил.

– Эванс знал, что Шредер Фэйн указал Дэймона в своем завещании. – Как распорядитель его имущества, он знал бы, кем на самом деле был Дэймон. – Если бы он планировал женить Рику на Трэворе, он не захотел бы делить состояние с Дэймоном – и, соответственно, с Габриэлем.

– И Катсу Мори был вынужден уйти из совета директоров Mitchell & Young и Stewart Banks, – пояснила Рика. – И то, и другое помогло финансировать проекты Эванса в сфере недвижимости в течение следующих нескольких лет.

– Которые мой отец, возможно, не поддержал бы, если бы он все еще был в совете директоров, поскольку он ненавидит Эванса, – сказал Кай Майклу.

Все сошлось. Прошедшие семь лет раскинулись перед нами словно в лабиринте, который нам всем нужно было пройти до конца, чтобы наконец понять смысл происходящего.

Количество людей, которые играли нами как марионетками, и количество времени, которое я потратил впустую, игнорируя все это и плывя по течению…

Я почти хотел бы вернуться к ночам в «Делькур» и пытаться все разрулить с Рикой, когда мы думали, что это все ее вина. Как все было тогда просто.

– Алекс? – сказала Рика. – Ты в порядке?

Я оглянулся через плечо и понял, что Алекс не разговаривала с тех пор, как мы зашли в вагон. Она прислонилась к окну, скрестив руки на груди, и смотрела вдаль.

Через мгновение она кивнула, но не оглянулась на нас.

– Только трое из вас поднялись на поезд, – сказал Дэймон. – Где двое других заключенных? Мы были уверены, что вас было пятеро.

Но ни Алекс, ни я не ответили.

Я смотрел на ее ошеломленное лицо, пораженный.

Она больше никогда его не увидит.

Но в этот момент она выпрямилась, откашлялась и хрустнула костяшками пальцев.

– Мне нужно потренироваться. Сейчас же.

– С Рикой или со мной? – спросила Бэнкс.

Она рванула к двери, где я стоял.

– С вами обеими.

Она миновала меня и вышла из вагона, за ней быстро последовали девушки, Рика держала Уинтер за руку.

Я колебался всего мгновение, прежде чем снова открыл дверь.

– Мне нужно позвонить, – сказал я, уходя.

Но голос Майкла раздался позади меня.

– Кто-нибудь из этого дома следует за нами?

Но я не обернулся и не ответил. Эйдин Хадир был проблемой номер шестьсот пятьдесят три, а я был только под номером четыре.

* * *

Я закончил четвертый звонок, положил трубку и поднялся со стула. Я все еще был в наполовину промокших джинсах, но вместо того, чтобы пойти в душ или переодеться в костюм, разложенный для меня на кровати, повернулся и посмотрел в окно.

Ночь прошла быстро, море на горизонте было спокойным и черным, я сжал кулак.

Мартин Скотт мертвец. Он заслужил гнить в безымянной могиле посреди леса, где он будет лежать одинокий и всеми забытый.

Тот ад, через который Эмми пришлось пройти из-за него…

Я был зол на нее и одновременно разочарован, мне больше никогда не хотелось на нее смотреть, но как бы мне ни хотелось это признавать… кажется, я понимал ее состояние и что она думала, будто у нее нет другого выбора.

Единственной ее непростительной ошибкой было долгое молчание.

Она должна была прийти и разыскать нас. Как кто-то мог так жить?

Я не хотел больше заставлять ее страдать. Просто хотел, чтобы она навсегда ушла из моей жизни. Очевидно, я ошибался, и она не была одной из нас.

Я готов жить.

В дверь постучали, и я напрягся, услышав, как она открылась позади меня.

– Привет, – сказал Миша, и я услышал звук закрывающейся двери.