Сумрак

Я глубоко вдохнул и выдохнул, его присутствие заставило меня почувствовать, что стены смыкаются. Мы всегда были близки, несмотря на разницу в возрасте, но мне не нравилось, что он впутался в это дело. Он никогда не любил драмы и ненавидел моих друзей.

И я был без него долгое время. Слишком долго.

Я повернулся и посмотрел на него, увидев, как кончик татуировки скользит по его ключице, а кольцо в губе блестит в тусклом свете.

Он немного потоптался на месте.

– Мне очень жаль, что мы так долго искали тебя, – сказал он.

Я скрестил руки на груди и направился обратно к столу, сложил записи, которые сделал во время звонков, и сунул бумагу в задний карман.

– Я не ждал помощи и не ожидал ее.

– Твои чертовы родители, – пробормотал он. – Они просто…

– Они не отправляли меня туда, – сказал я.

Мои родители никогда бы этого не сделали. Они были ужасно напуганы, пытаясь понять, что со мной делать, и довольно хорошо скрывали мое состояние от остальных членов семьи, но они бы ни за что в жизни не отказались от меня таким образом.

– Дедушка? – попробовал угадать Миша.

– Это не имеет значения.

Я не был готов говорить о Блэкчерче и о том, как оказался там, пока не убедился, что мой план сработает. Я еще не во всем разобрался и не хотел признаваться раньше времени.

Миша находился здесь вместе со всеми, потому что все изменилось, и пройдет некоторое время, прежде чем мы вернемся к нормальной жизни. Если вообще вернемся.

Он слегка усмехнулся.

– Насколько я помню, ты советовал не делать татуировки на видных местах, если носишь костюм? – поддразнил он.

Я заметил его взгляд на своих руках и темных чернилах, которых значительно прибавилось за последний год, пока меня не было.

Я следовал своему совету, но, черт возьми, мне там было скучно.

Он подошел, но я не отводил взгляда.

– Ты был рядом со мной – или пытался быть настолько, насколько я позволял, – когда умерла Энни. Мне очень жаль, что это заняло у нас так много времени.

Его руки слегка дрожали, и я слышал печаль в его голосе.

Потребовалось время, чтобы выговорить слова.

– Я всегда возвращался домой, – заверил я. – Не беспокойся об этом.

Он будет зол, когда узнает, кто действительно виноват. Я не хотел, чтобы он чувствовал себя виноватым.

– Ты изменился, – сказал он.

Я кивнул.

– Да, я вырос.

– Я бы хотел, чтобы ты не менялся.

Я остановился и посмотрел на него.

– Ты никогда не видел, насколько сильно ты всем нужен. – В уголках его глаз появилась улыбка. – Ты. Такой, каким ты был.

Я никому не нужен. Я был бесполезен.

Но того меня больше не существовало. Ночь Дьявола наступит через три дня, а Тандэр-Бэй был бы нашим, свободным и чистым, через четыре дня, если бы мне было что сказать по этому поводу.

Миша выглядел так, будто хотел обнять меня или что-то в этом роде, что казалось странным, потому что он не был любвеобильным парнем, но затем он повернулся и пошел к двери вагона, открыв ее, чтобы уйти.

Я хотел пойти за ним, но… Поднял трубку, собираясь вместо этого сделать еще один звонок.

Ни с одним из них взаимоотношения сразу не станут нормальными. Я должен сосредоточиться.

Но потом услышал голос Дэймона.

– Мне нужно с ним поговорить.

Поднял глаза, увидев, как он нависает над Мишей и пытается протиснуться мимо.

– Черт, я пытаюсь уйти, если ты не видишь, – выплюнул Миша.

Дэймон протолкнулся внутрь, Миша, спотыкаясь, вылетел в проход, но я подошел и схватился за дверь, прежде чем Дэймон смог ее закрыть.

– Я не могу сейчас, – сказал я. – Поговорим позже.

– Нет…

– Я не могу. – Вытолкнул его за дверь. – Пожалуйста, чувак…

Мой пульс учащался, кровь закипала, я выходил из-под контроля. У меня была шахматная доска, полная фигур, и я играл за обе стороны. Мне нужно подумать. Нельзя терять время. Позже он мог взъерошить мне волосы.

– Черт побери, – прорычал Дэймон. – Ты что, мать твою, издеваешься надо мной?

– Я никуда не уйду, – заверил я, замерев в дверном проеме, а он впился в меня взглядом. – Увидимся завтра. Мне нужно поспать.

Закатив глаза, он сдался и, развернувшись, ушел.

– Отлично.

Но затем меня охватило чувство вины.

– Постой.

Он остановился и повернулся, его белая футболка помялась, а черные брюки резко контрастировали с бледными босыми ногами.

Я почувствовал, как в уголках моего рта растянулась улыбка.

– Так как его зовут?

Его глаза блеснули.

– Иварсен.

Иварсен. На сердце стало теплее. У нас появился еще один мальчик. Сын Кая, Мэдден.

В горле запершило. Я скучал по зимним дням рождения.

– Следующее поколение, да?

– Поднимай свою задницу и догоняй, – поддразнил он.

Ага. В ближайшее время не видел детей на своем горизонте, но… когда-нибудь.

Он собрался уходить, но я его остановил.

– Где мы? – спросил я.

Он снова встретился со мной взглядом.

– К северу от границы, – сказал он. – Мы едем мимо побережья, проедем под островом Дэдлоу и утром будем дома.

Итак, Канада. Откуда, черт возьми, они взяли этот поезд? И неужели был туннель под морским дном между Дэдлоу и Тандер-Бэйем? Никто не рискнул отправиться на небольшой остров у побережья нашего городка, за Колд-Пойнтом, потому что он был окружен непроходимым рифом.