Сумрак

– Потому что, если они это сделают, – сказал он, – я буду вынужден опубликовать гораздо более мрачные подробности. Они преследовали женщин в старшей школе. Нападали на них. Били их. Загоняли их в катакомбы, чтобы удовлетворить свои извращенные желания. Они не подростки. Они дьяволы.

Я тихо засмеялась. Он был сумасшедшим. Я была бы первой, кто признал, что они злоупотребляли своей властью, но после того, как помогла одному из них спрятать тело, я поняла, что люди гораздо сложнее, чем кажутся.

Раньше все было черно-белым, пока я не осознала, что это всего лишь моя точка зрения. Я так судила, потому что не хотела тратить время на раздумья.

Они не были злом.

– Не все девушки согласятся дать показания, но у нас уже есть одна запись. – Он подошел к столу и разложил мои снимки, как будто это были доказательства. – И я уверен, что после этих доказательств появится еще больше.

Он пододвинул через стол бумагу и положил на нее ручку.

Я подняла ее и начала читать.

– Одна подпишет эту бумагу, подтверждающую обоснованность своих заявлений, – проинструктировал он, и я перестала дышать, начиная понимать. – Даже если не будет других, этих обвинений будет достаточно, чтобы разрушить их жизни.

Я бегло просмотрела заявление, в котором подробно рассказывалось, как парни «избили меня» и загнали в катакомбы под Святым Киллианом и…

И вот фотографии, подтверждающие их жестокое обращение.

О боже. Он собирался выдать мои фотографии как улики против них.

– Я хочу, чтобы ты умер, – сказала я, мои глаза наполнились слезами.

– Но я могу что-нибудь придумать для мистера Мори, – продолжил он. – И для мистера Торренса и мистера Грэйсона. Они облажались. Они молодые. Они отсидят какое-то время, выйдут и продолжат свою жизнь. Будто этого никогда не было. Девушка останется довольна. Я могу заставить ее замолчать. Может быть, при помощи небольшого пожертвования, чтобы сделать сделку приятнее?

Я подавила ком в горле. Нет. Он мог бы попробовать, но этого никогда не случится. Я бы никогда не позволила ему использовать меня таким образом.

– Я говорю о том, что это не иначе как подарок судьбы, – продолжил он. – Если ей позволят высказаться, твоим друзьям станет намного хуже.

– Пошел ты к черту.

– Подписывай.

– Пошел к черту!

Он схватил меня за волосы и прижал головой к бумаге, ткнув ручку мне в лицо.

Я зарычала, отталкиваясь от стола.

– Подпиши, и ты свободна, – отрезал он, когда я попятилась к стеклу, мои глаза горели. – Не вини себя. То, что показано в этих видео, – лишь малая часть того, что они сделали, Эмери. Как они использовали людей. Их деньги и фамилии снова и снова спасали их задницы.

Я резко обернулась, глядя на Уилла, все еще сидящего за тем столом. Где его адвокат?

Я не… Я не причиню тебе вреда. Меня трясло от сдавленных рыданий. Я больше никогда не причиню тебе боль.

– Подумай только о всех женщинах, которые у него были, – заметил Мартин. – Всю свою жизнь он потратил зря, будучи обузой для своей семьи. Ничего не делал и не жил ни для чего важного. Для чего-то большего, чем он сам. Он может только брать, Эм. Все, что он делает, это берет. Он трахает, употребляет и забывает тебя.

Я закрыла глаза, желая не слышать этого.

– Они заслуживают некоторых последствий. Ты знаешь, что я прав. Они действительно совершали преступления.

Нет. Случилось то, что случилось, но я бы ни за что не помогла Мартину отправить их в тюрьму.

– Знаешь, эти видео были не единственными на том телефоне, – продолжил он. – Не будь у них денег, они бы уже десятки раз сидели в тюрьме.

Я остановилась, пульс у меня в ушах звенел.

Телефон…

– Это то, что они использовали для документирования своих шалостей, верно? – спросил он. – Мобильный телефон?

Я посмотрела на него, мои щеки были мокрыми от слез.

Он пожал плечами, изображая сочувствие.

– Если бы появилось больше видео… – Он цокнул, продолжая: – Поджог, нападение, ограбление, угон автомобиля, взлом и проникновение, сексуальные извращения… Я могу только представить себе видео, скрывающиеся где-то там, но еще не опубликованные.

Все внутри меня рухнуло, и я встала, выпрямившись и уставившись на него. Меня тошнило, дышать стало тяжело.

Нет.

Взяв что-то со стола, он протянул мне еще один листок бумаги, и я прочитала выписанный мне чек на сумму более тридцати семи тысяч долларов.

– Это остатки, – сказал он мне. – И тебе передана доверенность. Все, что тебе нужно сделать, это подписать бумагу. Ты можешь забрать ее, и мы никогда больше не увидимся. Ты сможешь заплатить за первоклассный уход. И они даже не узнают, что это ты на фотографиях. В любом случае твоего лица на них нет, и это не будет связано с неофициальным заявлением, которое я им готовлю.

Я уставилась на чек.

Он предлагал мне то, что я хотела. Я могла перевезти бабушку куда-нибудь поближе к себе, оплатить ее уход на это время и не прерывать свое обучение.

Я положила ладонь на стекло, чувствуя тепло в месте прикосновения и холод вокруг.