suMpa

Потому что Джелимо был прав. И потому что, просчитав или догадавшись, что ожидает планету, он выбрал путь религии, приготавливаясь к тому, что будет, способом старым, хоть и надежным. Тысячи лет человечество последовательно развивалось, преодолев гигантский путь от католических монахов, сохранивших свет науки в Темные века, через философов эпохи Возрождения к гениям XIX века, на открытиях которых до сих пор ковыляет наша цивилизация. Но, столкнувшись с непонятным, многие предпочли веру.

Пытливый ум был и остается уделом избранных.

Мне стало грустно.

Однако наш с Джелимо разговор на том не закончился. Я спросил, какого знака он ждет. Смерти? И удивился, услышав ответ:

– Преображения.

И тогда картина его будущего обрела цельность.

Пророк Ндереба видел в suMpa божественный инструмент, обязанный пройти через Зло и Тлен, подобно тому, как случилось две тысячи лет назад. Пророк Ндереба терпеливо ожидал явления нового мира, но был готов смиренно умереть, если будет сочтено, что он недостоин.

Благодаря Джелимо, грядущее раскрылось предо мною с новой, совершенно неожиданной стороны, и я пощадил пророка, хотя вначале и не собирался. Я осознал, что верующие будут, и Джелимо – достаточно умный, искренне верующий – окажется на своем месте.

Я осознал, что другие пророки будут хуже, и понял, что мне придется их убить…

Из дневника Бенджамина «Орка» Орсона

* * *

Россия, Воронеж июнь 2029

Нет ничего более естественного, чем сомнения перед последним шагом.

Когда позади огромный путь, вместивший в себя и взлеты, и падения, и смех, и кровь, и результат, и разочарования. Когда ободрал и руки, и душу, взбираясь к цели по острым камням, когда знаешь, что заплатил огромную, невозможную цену за то… За что, еще не знаешь. Когда понимаешь, что совершил невозможное, но нужно сделать еще один шаг, открыть последнюю дверь и увидеть, куда привело тебя любопытство.

Или ярость.

Или жажда мщения.

Ты замираешь перед последней дверью, задумываясь над тем, будет ли стоить победа принесенных жертв.

Вдруг все потери не имеют смысла?

Не получится ли так, что растерзанная душа не отыщет даже подобия покоя?

Это естественно: бояться сделать последний шаг долгого и кровавого пути.

Естественно.

Орсон облачился в облегающий, плотный, но не стесняющий движений комбинезон, сложил одежду и обувь в рюкзак, проверил работу «глухаря», но надевать шлем пока не стал, сгорбился, сидя на лавке, словно устал сопротивляться тяжелейшему грузу последних недель, и неподвижно уставился на серую бетонную стену.

Человеку естественно сомневаться перед последним шагом, и Мегера это прекрасно понимала.

Она заглянула в комнату, увидела потерявшегося Орка, тихо подошла и села рядом. Ничего не сказала, просто оказалась рядом, легко касаясь мужчины плечом, то есть сделала именно то, что нужно было сделать сейчас. И сидела тихо, не напоминая, что пора, до тех пор, пока Бен не сказал угрюмо:

– Надеюсь, все было не зря.

Сказал так, потому что сомнения делают человека угрюмым. Но сказал так, что стало ясно: не отступит. Окажись он один, возможно, поддался бы слабости, но не сейчас. Когда женщина рядом, мужчина идет до конца.

– Давай сделаем это, – прошелестела Мегера.

– Опять на вертолете?

– Нет, полетим на одноместных десантных дронах. Доводилось управлять?

– И не один раз.

– Вот и хорошо. – Девушка уперлась двумя руками в лавку и подняла плечи. Она тоже, как и Орк, смотрела на стену. – С помощью моих друзей из NATO я взломала коды безопасности периметра, и когда мы поднимемся в воздух, система будет считать нас своими: тяжелыми боевыми дронами, которые возвращаются с дальнего патрулирования.

– Слишком просто, – заметил Орк.