Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

– Арчи и Джессамин – редкие существа. У обоих сознательность, как мы это называем, развилась без посторонней помощи. Джессамин принадлежала к… другой семье, совсем не такой, как наша. Она впала в депрессию и какое-то время странствовала в одиночку. Ее нашел Арчи. Как и у меня, у него есть некоторые особые способности.

– Правда? – заинтересованно перебил я. – Но ты же говорила, что только ты умеешь читать мысли людей.

– Так и есть. А у него свои умения. Он видит – то, что может произойти, то, что грядет. Но эти видения субъективны. Будущее не определено раз и навсегда, оно меняется.

Она договорила, сжала челюсти и метнула в меня настолько быстрый взгляд, что я так и не понял, почудился он мне или нет.

– И что же видит Арчи?

– Он увидел Джессамин и понял, что она ищет его, еще до того, как это осознала сама Джессамин. Увидел Карин и нашу семью, и вместе с Джессамин отправился искать нас. Особенно развито у него чутье на нелюдей. Так, он всегда предвидит приближение другой стаи вампиров. И угрозу, которую они могут представлять.

– А разве… таких, как вы, много? – удивился я. Сколько же вампиров живет среди людей?

В голове застряло одно из слов, которые она произнесла. Угроза. Впервые за все время она намекала, что ее мир опасен не только для людей. Я встревожился и уже собирался задать новый вопрос, но она начала отвечать на предыдущий.

– Нет, немного. Но большинству чужд оседлый образ жизни. Только те, кто, как мы, отказались от охоты на человека, – ироничный взгляд в мою сторону, – могут достаточно долго сосуществовать с людьми. Нам удалось найти единственную семью, такую же, как наша, – в одной деревушке на Аляске. Некоторое время мы жили вместе с ними, но нас было так много, что со временем мы стали привлекать внимание. Тем из нас, кто живет… иначе, свойственно объединяться.

– А остальные?

– В большинстве своем кочуют с места на место. Все мы порой ведем такой образ жизни. Как любой другой, он приедается. Но время от времени мы неизбежно сталкиваемся с себе подобными, потому что большинство из нас предпочитает север.

– Почему?

Мы уже стояли перед моим домом, Эдит заглушила двигатель. После рева пикапа тишина казалась абсолютной. Было очень темно, вечер выдался безлунный. Свет на крыльце не горел, и я понял, что отец еще не вернулся.

– Неужели сегодня ты весь день не открывал глаз? – пошутила она. – Думаешь, я способна разгуливать по улицам при свете солнца, не создавая аварий?

Я мысленно ответил, что остановить уличное движение она способна даже без всех этих спецэффектов.

– Потому-то мы и выбрали полуостров Олимпик – одно из самых пасмурных мест на планете. Приятно иметь возможность выходить из дома днем. Ты не представляешь себе, как может надоесть за восемьдесят с лишним лет ночная темнота.

– Значит, вот откуда берутся легенды?

– Вероятно.

– А Арчи, как и Джессамин, пришел из другой семьи?

– Нет, в этом и заключается тайна. Арчи вообще не помнит своей человеческой жизни. И не знает, кто создал его. Когда он пробудился, рядом никого не было. Тот, кто сотворил его, ушел, и никто из нас не может понять, почему и как ему это удалось. Если бы не чутье Арчи, если бы он не увидел Джессамин и Карин и не понял, что скоро станет одним из нас, он, скорее всего, одичал бы.

Столько пищи для размышлений, столько еще незаданных вопросов! Но у меня вдруг заурчало в животе. Заинтригованный, я даже не заметил, как проголодался. И только теперь почувствовал, что у меня разыгрался зверский аппетит.

– Извини, что из-за меня ты пропустил ужин.

– Ничего страшного.

– Я мало общаюсь с теми, кто ест человеческую пищу, потому и забыла.

– Мне хочется побыть с тобой еще.

Выговорить эти слова в темноте было проще: я знал, что голос выдаст мою безнадежную зависимость от Эдит.

– А мне нельзя к тебе? – спросила она.

– Ты хочешь? – я не мог представить себе эту богиню сидящей на старом стуле в кухне моего отца.

– Да, если ты не против.

Я улыбнулся.

– Нисколько.

Я выбрался из пикапа, она обогнала меня, направилась вперед и исчезла. В окнах дома вспыхнул свет.

Она встретила меня в дверях. Странно было видеть ее в моем доме, в привычной будничной обстановке. Я вспомнил игру, в которую мать часто играла со мной, когда мне было лет пять. «То, да не то – один из этих предметов не похож на остальные».

– Дверь была не заперта?

– Нет, я открыла ее ключом из-под карниза.

Ключ из-под карниза я при ней ни разу не доставал. Я вспомнил, как она разыскала ключ от пикапа, и пожал плечами.

– Ты ведь есть хочешь, да? – она направилась в кухню так, словно миллион раз бывала в этом доме. Включив свет, она устроилась на том самом стуле, на котором я ее себе представил. Кухня уже не казалась обшарпанной – возможно, потому, что я смотрел только на Эдит. Я застыл на месте, пытаясь осмыслить ее присутствие здесь, в моей стране Рутинии.

– Съешь что-нибудь, Бо.