Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

В понедельник утром на стоянке со мной поздоровались сразу несколько человек. Имен я не вспомнил, но всем махал в ответ и приветливо улыбался. Этим утром похолодало, зато не было дождя. На английском Маккайла села со мной – она уже вроде как застолбила это место. Нам неожиданно устроили контрольную по «Грозовому перевалу» – без подвохов, совсем легкую.

В общем, я освоился на новом месте гораздо быстрее, чем рассчитывал. И чувствовал себя комфортнее, чем ожидал.

Когда мы вышли после урока, с неба падала снежная крупа. Звучали оживленные голоса учеников. Ветер морозил мои щеки и нос.

– Ух ты, снег! – воскликнула Маккайла.

Мелкие белые крупинки били мне в лицо, скапливались на обочинах дорожки.

– Бр-р.

Снег. Вот тебе и хороший день.

Маккайла удивилась.

– Неужели ты не любишь снег?

– Он означает только, что для дождя уже слишком холодно.

Еще бы.

– И потом, я думал, ему полагается падать красивыми отдельными снежинками – ну, знаешь, каждая из которых неповторима, и все такое. А это что? – похоже на наконечники ватных палочек.

– Ты никогда не видел снегопада? – не поверила своим ушам Маккайла.

– Видел, конечно, – я сделал паузу. – По телевизору.

Маккайла рассмеялась, и в этот момент большой мокрый снежок ударил ей в затылок и развалился. Мы оба обернулись, чтобы посмотреть, откуда он прилетел. Я заподозрил Эрику, которая как раз уходила, повернувшись к нам спиной, но не в сторону класса, где по расписанию у нее был очередной урок. Маккайла, должно быть, подумала о том же. Она наклонилась и принялась сгребать в кучку белую кашицу.

– Увидимся за обедом, ладно? – бросил я на ходу. Меньше всего мне хотелось весь день носить на затылке растаявший шлепок грязного льда.

Она только кивнула, не сводя глаз с удаляющейся Эрики.

После испанского, направляясь в кафетерий вместе с Джереми, я был начеку. Мокрые снежки летали во всех направлениях. Я нес в руках папку, чтобы в случае чего прикрыться ею, как щитом. Джереми твердил, что со мной помрешь со смеху, но, видя мое потрясенное лицо, сам запустить в меня снежком не отваживался.

Маккайла нагнала нас у двери – она смеялась, ее обычно гладкие волосы пушились от мокрого снега. Вставая в очередь за едой, Маккайла с Джереми воодушевленно обсуждали битву на снежках. Я по привычке бросил взгляд на стол в углу и словно примерз к месту. За столом сидели пятеро.

Джереми подергал меня за рукав.

– Эй, Бо, тебе чего взять?

Я смотрел в пол, мои уши пылали. Мне нечего стыдиться, твердил я про себя. Я ни в чем не виноват.

– Что это с Бо? – спросила Маккайла у Джереми.

– Ничего, – ответил я и, когда подошла моя очередь, взял только бутылку содовой.

– Совсем не хочешь есть? – удивился Джереми.

– Что-то замутило, – не поднимая глаз, объяснил я.

Я дождался, когда они выберут еду, и направился за ними к столу, ни на кого не глядя.

Я пил содовую, прислушиваясь к урчанию в животе. Маккайла дважды спросила, как я себя чувствую, явно перестаравшись с заботливостью. Я ответил, что нормально, а тем временем соображал, не прикинуться ли мне и в самом деле больным и не свалить ли в медпункт на время следующего урока.

Бред. Незачем мне спасаться бегством. Да что ж я за трус такой? Ну посмотрела на меня девчонка, пусть даже зло посмотрела, – что в этом такого? Ведь не ножом же пырнула.

И я решил, что разрешу себе всего один раз взглянуть в сторону семейства Калленов. Просто чтобы уяснить обстановку.

Не меняя позы, я покосился на Калленов. В мою сторону никто из них не смотрел. Я слегка повернул голову.

Они смеялись. Волосы Эдит, Джессамин и Элинор были мокрыми от растаявшего снега. Элинор трясла головой, осыпая брызгами куртки Ройала и Арчи, те уворачивались. Все они радовались снежному дню, как остальные, но в отличие от всех нас выглядели как кинозвезды.

Но если не считать смеха и веселья, что-то еще изменилось, а я никак не мог понять, в чем разница. Я присмотрелся к Эдит, вспоминая, как она выглядела на прошлой неделе. Пожалуй, кожа уже не такая бледная, как раньше, – может, раскраснелась от игры на улице, и круги под глазами стали менее заметными. Волосы потемнели от влаги. Но есть что-то еще… Забыв, что не собирался глазеть на нее, я продолжал смотреть на Эдит, пытаясь уловить, что же в ней изменилось.

– На что уставился, Бо? – спросил Джереми.

И как раз в этот миг наши с Эдит взгляды встретились.

Я не просто оглянулся на Джереми, но и повернулся к нему всем корпусом. Он отшатнулся, удивленный тем, что я вдруг вторгся в его личное пространство.

Но за краткий миг, пока мы с Эдит смотрели друг на друга, я успел заметить, что ни злобы, ни отвращения в ее глазах нет. На ее лице вновь было написано любопытство и, пожалуй, легкое недовольство.

– На тебя таращится Эдит Каллен, – сообщил Джереми, глядя поверх моего плеча.

– Она не злится? – не удержавшись, спросил я.

– Нет, – мой вопрос озадачил его, потом он вдруг хмыкнул. – А ты что-то натворил? Позвал ее на свидание?