Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Семь пар глаз метнули в меня быстрые взгляды.

– Долго еще? – спросил Карлайл, повернувшись к Эдварду.

Выражение предельной сосредоточенности скользнуло по его лицу.

– Меньше пяти минут. Они бегут, хотят сыграть, – он хмурился.

– Успеешь? – спросил Карлайл, снова стрельнув в меня глазами.

– Нет, если понесу… – он оборвал себя. – Только бы они не почуяли запах и не открыли охоту.

– Сколько их? – спросил Эмметт у Элис.

– Трое, – кратко ответила она.

– Трое! – фыркнул он. – Пусть приходят, – стальные бугры мышц перекатились на его массивных руках.

На долю секунды, которая словно тянулась дольше, чем положено, Карлайл задумался. Только Эмметт казался невозмутимым, остальные с беспокойством смотрели на Карлайла.

– Давайте продолжим игру, – наконец решил Карлайл. Голос звучал холодно и ровно. – Элис сказала, что им просто любопытно.

Все это было сказано скороговоркой, не продлившейся и нескольких секунд. Прислушиваясь, я уловила почти все, но так и не разобрала, о чем спросила Эсме у Эдварда, почти беззвучно шевеля губами. Я увидела только, как он еле заметно покачал головой, и на ее лице отразилось облегчение.

– Побудь кэтчером, Эсме, – сказал Эдвард. – Мне уже достаточно, – и он словно врос в землю рядом со мной.

Остальные вернулись на поле, настороженно поглядывая на темнеющий лес. Элис и Эсме расположились неподалеку от места, где стояла я.

– Распусти волосы, – негромким и ровным голосом велел Эдвард.

Я послушно стянула с волос резинку и встряхнула головой, рассыпая их по плечам.

– Сейчас придут другие, – констатировала я.

– Да, стой смирно, помалкивай и, пожалуйста, от меня ни на шаг, – он пытался скрыть напряжение, но я слышала его в голосе. Он перекинул мои волосы вперед, чтобы они свесились вдоль лица.

– Не поможет, – негромко заметила Элис. – Я почуяла бы ее запах с другого конца поля.

– Знаю, – с оттенком досады отозвался Эдвард.

Карлайл встал на базу, остальные вполноги продолжали игру.

– Что спросила у тебя Эсме? – шепнула я Эдварду.

Помедлив секунду, он нехотя ответил:

– Голодны ли они.

Секунды тянулись долго, игра стала вялой. Никто не решался бить сильнее, чем требовалось для банта – короткого удара, и Эмметт, Розали и Джаспер переминались внутри поля. Несмотря на страх, парализующий мои мысли, время от времени я замечала, что Розали смотрит на меня. Ее глаза ничего не выражали, но губы были сложены так, словно она злилась.

Эдвард вообще не следил за игрой: его взгляд и мысли были прикованы к лесу.

– Прости меня, Белла, – жарко прошептал он. – Подвергать тебя опасности вот так было глупо и безответственно. Я так виноват перед тобой.

Я услышала, как остановилось его дыхание и взгляд сосредоточился на правом крае поля. Он сделал полшага вперед, становясь между мной и тем, что приближалось.

Карлайл, Эмметт и остальные повернулись в ту же сторону, прислушиваясь к звукам, неуловимым для моего слуха.

18. Охота

Они вышли на опушку по очереди, на расстоянии десятка шагов один от другого. Первый мужчина, достигший опушки, сразу отступил, пропуская вперед рослого темноволосого спутника, – сразу стало ясно, кто здесь вожак стаи. Третьей была женщина; издалека я разглядела только ее необычно яркие рыжие волосы.

Сомкнувшись, они настороженно приближались к семье Эдварда. Они вели себя с опасливой почтительностью стаи хищников при встрече с чужой, более многочисленной стаей.

Пока они приближались, я успела заметить, насколько не похожи они на Калленов. Их походка казалась кошачьей, в ней ощущалась постоянная готовность присесть и напрячься перед прыжком. Одеты они были как пешие туристы – в изрядно потрепанные джинсы и рубашки навыпуск из плотной, защищающей от непогоды ткани. И почему-то босиком. У мужчин были короткие стрижки, в блестящих ярко-оранжевых волосах женщины запутались листья и другой древесный сор.

Внимательные и настороженные взгляды были обращены на элегантного и ухоженного горожанина Карлайла, который вместе с Эмметтом и Джаспером по обе стороны от него сделал сдержанный шаг вперед, навстречу гостям. Явных признаков диалога между ними я не уловила, но пришлые заметно расслабились и выпрямились.

Сразу стало ясно, что идущего впереди мужчину можно назвать самым красивым из них: его типично бледная кожа имела оливковый оттенок, черные волосы блестели. Среднего сложения, крепкий, он мог бы считаться мускулистым, но не в сравнении с Эмметтом. Гость непринужденно улыбался, показывая блестящие белые зубы.

Женщина казалась более опасной и сумасбродной, ее взгляд беспокойно метался по лицам мужчин перед ней и женщин рядом со мной, неопрятные волосы трепал ветер. В ее позе сохранялось что-то кошачье. Второй мужчина незаметно переминался за спинами этих двоих – менее крепкий, чем их вожак, со светло-каштановыми волосами и правильными, но ничем не примечательными чертами лица. Его взгляд, несмотря на полную неподвижность, почему-то казался особенно бдительным и зорким.

Глаза у всех троих тоже были другими – не золотистыми и не черными, как я ожидала, а цвета темного бордо, тревожного и зловещего.