Сумерки Эрафии

Это был не меч, одна рукоятка. В случае астрального поединка колдуны людей и большинство высших эльфов пользовались посохами, доспехами, использовали арсеналы боевых наступательных и защищающих заклятий. Но лишь немногие обладали оружием, подобным тому, что находилось за поясом у Корониуса. Эта рукоять испускала из себя лезвие, по граням которого стекало пламя. Это был поток чистой энергии, испепелявший все, через что проходил, и плавивший все, что было рядом. Методы боевой магии существовали давно, и на каждый из них за столетия была выработана эффективная защита. На каждый, кроме этого. Только под огненным лезвием гладиуса рушились все магические и реальные доспехи, таяли все защиты. Чтобы спасти руки от палящего жара, использовались специальные перчатки из самых крепких сплавов. Лишь избранные судьбой великие воины могли носить такое оружие, а также те, кто не чувствовал боли. Число таких мечей не превышало тридцати, некоторые отличались особой древностью и не меняли хозяев с первой войны стихий почти тысячу лет назад. Мощь, запасенная в них, казалась неодолимой. Именно такой древний меч был сейчас в доспехах Нагаша. У Корониуса был простойгладиус, полученный им в дар от великого Белого Мага Теодора, в знак признания его заслуг Арагоном — это была высшая их награда. Мечи, находившиеся в руках нойонов, было также принято называть могильными клинками,так как тот, кто вставал на пути у их обладателей, не мог рассчитывать на снисхождение.

Нагаш двигался уверенно и небыстро. Он на ходу просматривал внутреннее устройство здания, заглядывая за повороты, видя сквозь закрытые двери и стены. Охранников, на свою беду не уехавших в город, случайных служащих, выбегавших на шум из-за дверей и из соседних коридоров, он разил наповал, устилая путь к цели исковерканными и обожженными телами. Под удар попадала мебель, гобелены, картины и деревянная утварь. Вскоре из окон здания пошел густой дым, сквозь который пробивались языки пламени . «Передо мной нойон!» — почувствовал эльф-друид и замер в полной боевой готовности.

Эльф вошел в зал, в центре которого находился овальный атриум, перекрытый прозрачным куполом серебристого стекла. Оставалось одно — биться, умереть или победить. Он почувствовал сотрясение земли от очередного удара. Оттуда из-за двери проникал в его сознание жуткий вой. Знак бессмертных, о котором прежде ему приходилось только читать. Сейчас двери распахнутся и… Корониус сбросил с плеч плащ и взялся рукой за эфес гладиуса. Расчистил астрал вокруг от ненужного праха и остатка чьих-то мечтаний, какими за день наполняется любое обитаемое жилище. Под потолком две огромные люстры, холодный белесый камень статуй древних героев приятно подсвечен ими. Картины, дорогой и редкой работы ковер посреди залы. Множество волшебных свечей, факелы на втором этаже. Все это может помочь, если…

Но тут время вышло. В комнату ворвался резкий трещащий звук. Окованные золотом и серебром двери сорвало с петель, и обломки разлетелись по всему полу. Проход на миг заволокло дымкой, и тут же из нее возникла высокая темная фигура нойона. На груди в его латах образовалась щель, из нее выпорхнула пятнадцатидюймовая рукоять могильного клинка. В окно ударил резкий порыв ветра. Скобы не выдержали, и рама распахнулась настежь, впустив в зал потоки холодного воздуха. Переливаясь багровыми сполохами, плащ взвился за спиной у нойона, и в тот же миг Корониус выхватил свой меч. С треском разрывая пространство, из обеих рукоятей вырвались лезвия, оставляющие за собой огненный след. Гладиус эльфа был на полфута короче нойонского. В астрале напряжение проявлялось намного сильнее. Вокруг тела Корониуса один за другим нарастали слои брони, а с рук у нойона стекали атакующие заклятия.

В воздухе пахло как после сильной грозы. Корониус успел оценить амальгановый доспех, подпитывающий своего хозяина. Сам посол Авлии был в простой посеребренной кольчуге под верхней одеждой. На балюстраде второго этажа, прямо над местом схватки двух магов появился манкурт. Он осклабился и яростно завыл. Шагнув в сторону, Корониус немного пригнулся и выставил вперед меч, а нойон с дикой необузданной яростью бросился ему навстречу.