Сумерки Эрафии

— Верно, но эта оборона — редка, хотя при встрече с многократно превосходящим противником она эффективна. Я мог бы распутать его астральные блоки, разрывая их один за другим или заставив их сопротивляться друг другу, но это требовало бы нескольких часов, а может, и дня. У меня не так много времени, и, как оказалось, он не стоил бы подобных усилий.

— А какой же лучший способ?

— Искренне все рассказать, — сухо заявил Моандор. — У него ведь, кроме астрального, есть еще и собственное тело.

Синкат сразу все понял. Он бросил на растянутого на цепях эльфа беглый взгляд. Сплошные синяки, кровь на лице, глаза заплыли, отрезанное ухо. Следы на прожженной одежде, лохмотьями изрезанная кожа в запекшихся бурых корках. Он не выдержал и отвел глаза.

— Но ведь он сам хотел умереть и не выдать свои секреты?

— Я не сразу понял свою ошибку, когда приказал этим истуканам, — нойон кивнул головой в сторону личей, — выбить из него признания самым быстрым способом. Личи сильно перестарались и изувечили его, не выведав ни слова. Они бы его прикончили, если бы я не вспомнил обо всем этом. Пришлось самому подсказывать единственное решение.

— Какое же? — Здесь Синкат льстил своему учителю. Глядя на вымытые личами инструменты, на подвижные оковы на стене, он понял, сколь страшному испытанию подвергся эльф.

— Ты снова угадал, мне нравится твой ход мыслей. Сначала привели какого-то гнолла. Его изрезали на куски — тот и глазом не повел. Вот их пресловутая дружба народов. — Нойон щелкнул сухим языком. — Потом женщину-эльфийку; когда она первый раз потеряла сознание, он уже начал торговаться. Когда мне сообщили, что он гнется, я тут же прибыл. Где-то нашли девочку лет тринадцати, и как только ее растянули захватом, он все рассказал.

Моандор резко встал и подошел к эльфу. Подхватил его за шею, приподнял голову и посмотрел в закатывающиеся глаза. Синкат почувствовал сильный магический всплеск, в астральное тело пленника ворвался раскаленный жгут мощного болевого заклятия. Эльф дернулся, все его тело свело судорогой, изо рта полились кровавые слюни. Страшный вопль огласил камеру.

— Но что стало с теми несчастными, которых тут использовали? — неосторожно проявил скрытый интерес к смертным Синкат.

— Странно, что тебе еще есть до них дело! Я думаю, ты скоро подавишь в себе эту отрыжку гуманности и так называемой морали. — Моандор резко обернулся, в его глазах горел желтый огонь. — Я не ошибся, решив испытать тебя, сейчас ты возьмешь его душу! — Затем последовал астральный пасс, и оба лича, прежде застывшие в углу, кинулись исполнять волю своего хозяина.

Цепи на руках эльфа ослабели, и его тело приняло почти горизонтальное положение.

— Чего вы от меня еще хотите?! Чудовища, зачем терзаете меня, я лучше сам порву круг позора! — взвыл пленник.

— Нет, даже не пытайся, вся твоя воля подчинена мне! — Астральная мощь голоса Моандора, казалось, пошатнула стены камеры.

Синкат видел мучительные попытки авлийца покончить с собой, разорвать себя магией, но и это ему не удавалось. Каждый следующий рывок был слабее, и наконец, обессилев, эльф впал в забытье.

— Надень. — Резкий, свистящий голос лича вернул Синката к реальности. Монстр протягивал ему боевую перчатку. Синкат повиновался. Второй лич разодрал одеяние на спине эльфа и с силой ударил его между лопаток. Тот захрипел, сплюнул кровь.

— Подойди к котлу и возьми индризи! — Голос Моандора был так спокоен, каждое слово будто удар метронома. Синкат подошел к котлу.

— Опусти руку, поймай его и вытащи! — На миг помедлив, будто не зная, какую руку опускать в эту отвратную жижу, сумеречный маг стоял и вглядывался в ее черную бурлящую поверхность. Вот капля с шипением вылетела и попала ему на одежду, тогда он опустил внутрь руку в боевой перчатке нойонов. Шарить вслепую пришлось недолго. Он вытащил червя в локоть длиной, зеленовато-серого с желтым брюшком. Тварь издавала ужасное свистящее шипение, когда его извлекли из горячего варева на свежий воздух.

— Подойди к эльфу и опусти индризиему на спину, — приказал Моандор.

— Нет, — завопил эльф, — только не это! Не-ет! — Его стон перешел в пронзительный вопль.

— Смотри в астрал. — Этот совет учителя Синкат воспринял с облегчением. Там он видел лишь собственную астральную руку, в которой был темный клубок. При приближении к эльфу из клубка потянулись тонкие черные нити. Уже стоя над распластавшимся изуродованным и корчившимся в судорогах боли эльфом, Синкат отрешенно, но все-таки последовательно и четко повторил свой вопрос:

— Что случилось с теми, кого пытали здесь на глазах пленника?

— А сам как думаешь? — усмехнулся нойон. — Гнолла и эльфийку на переработку. Из них получатся неплохие скелеты-воины, а девчонку отправили обратно на нижние уровни чистить каменоломню. На вырост, там, как ты знаешь, никого не заставляют работать до смерти, в отличие от ее родной Таталии. Мне понравилась ее стойкость, стоит отметить, и через пять-шесть лет из нее выйдет неплохой аколит. Твоя жалость меня удручает!

Моандор отвернулся и стал подниматься по лестнице к телепортеру.