Сумасбродка на выданье

– Так, а теперь давай в подробностях, – потребовал он, едва отъехав от НИИ.

Ну я и дала: выложила все, что смогла увидеть, понять и подумать. Мирослав был очень внимательным слушателем, не перебивал, а лишь изредка задавал наводящие вопросы.

– Классический детектив получается, – пожаловалась я, – только никто не мог из этих четверых желать мне смерти.

– Ну, если обращаться к этому жанру, то все они могли быть твоими потенциальными убийцами, – пожал плечами Мирослав.

– И Костик?

– А почему нет, он мог стать членом секты, которому требуется доказать свою преданность, убив свою невесту. Ты улыбаешься, а мне приходилось сталкиваться с еще более нелепыми поводами для убийства. В данном случае у тебя ложная мотивировка отрицания. Каждый их этих людей вполне может хотеть тебя убить. Да, ты впервые увидела Петра Петровича и неизвестную тетку, приставшую к вам без приглашения. Но, возможно, эти люди уже давно пылают ненавистью, например, к твоему Костику. Убить его по каким-то причинам они не могут: на них сразу подумают или им это не выгодно. Но убив тебя, они лишат его любимого человека, заставят страдать.

– Они что, психи?

– Не обязательно. Но ни один индивид, задумавший и выполнивший убийство другого, не будет абсолютно адекватным. Более того, абсолютная адекватность – это химера. Каждый из нас балансирует на грани отклонений. Почитай любой учебник психологии. Но, как говорят французы, вернемся к нашим баранам, то есть друзьям-приятелям. Мне очень не нравится поведение твоей свекрови. С чего это она решила пойти на примирение с тобой? Уж не потому, что у нее нос в пушку? Что она пытается скрыть за своим миролюбием: выкупленные паспорта или попытки убийства? Теперь, ты говоришь, что успела отхлебнуть из стакана, но если бы там был яд, то тебе бы точно не поздоровилось. Цианид – это такая гадость, которой много не надо, чтобы достигнуть результата. Значит, стакан подменили. Была такая возможность?

– Была, – подумав согласилась я. – Петр Петрович не мог открыть бутылку и высадил на стол свою крысу, она ему мешала. Дамочка крысу испугалась, от стола отскочила и отдавила мне ногу. Пока я на одной ноге скакала и разглядывала, порвала она мне чулок или нет, стаканы вполне поменять могли. Потом Стела приказала всем пить…

– Так это была ее идея – выпить? – встрял Мирослав.

– Это ничего не значит, – покачала я головой, – она всегда всеми командовала, поэтому это не есть ключ к разгадке. Так вот, когда команда прозвучала, все дружно ее выполнили. Только, когда я тянулась за стаканом, у меня над ухом выстрелила пробка, не зря Петр Петрович тряс шампанское! Я дернулась – и стаканчик перелился. И я тебе скажу: у всех них были очень странные лица, словно я испортила воздух.

Надо сказать, что мы уже давно стояли на обочине, припарковавшись недалеко от диско-клуба.

– Итак, стаканчик могли подменить или наоборот что-то добавить в твое шампанское. И ты этого не заметила, но, возможно, это заметил кто-то из них. В любом случае, надо нам пообщаться со всеми участниками застолья.

– Надо нам? – переспросила я.

– Нам, – согласно кивнул он.

И поцеловал меня. Кипящая волна накрыла меня с головой, стало жарко и сладко. Я давно не целовалась с таким пылом, меня давно не целовали с такой страстью. Костик целоваться не любил, а мне не нравилось настаивать. Зачем принуждать кого-то к неприятным действиям. Мирослав целоваться умел превосходно, наверное, ему этот процесс был очень даже приятен. Но все эти мысли и сравнительный анализ мужчин образовались в моей голове гораздо позже. В тот момент я вообще не могла думать, только чувствовать. Так мне хотелось ощутить себя защищенной, нужной, желанной, что я отключилась от действительности. И тут сзади загудел гудок автомобиля. Мы оторвались друг от друга с большой неохотой.

– Что им надо? – хрипло спросил Мирослав.

– Проехать, – невнятно предположила я.

Он завел двигатель и протащил свой автомобиль на несколько метров дальше, освободив проезд грузовичку за здание клуба. Конечно же, я не стала размышлять на тему «что он обо мне подумает и уже подумал». Сама о себе я подумала не слишком хорошо, застегивая пуговки на японском вороте. Но защищать себя от себя самой я умею виртуозно: «Да, – сказала я мысленно, – я целовалась с малознакомым парнем, с которым встретилась несколько часов назад. Ну и что? Он мне нравится. Очень. Он красивый, умный, обаятельный. Он вызывает во мне всякие такие чувства, о которых маме знать не желательно. Но это нормально. Да, я едва не вышла замуж за Костика. Но не вышла же?! Так какие могут быть ко мне претензии, тем более, что он меня бросил после того, как меня опять чуть не убили!» На это никто ничего не смог бы возразить, и уж, конечно, не мое внутреннее «Я».

– Знаешь, – одновременно сказали мы и рассмеялись.

– Надеюсь ты догадалась, что я готов тебе помочь?

– Почему?

– А это у меня хобби такое – спасать красивых женщин.

– Да, так я не первая?