Сумасбродка на выданье

Но я была непреклонна и от пива наотрез отказалась, Громов пробурчал что-то про тупоумие и попрощался. А я погляделась в зеркало и решила, что чудо как хороша! Костик заявился, когда я наносила терпкие духи на запястья. Он был в летнем светлом костюме С сиреневой рубашкой у него, конечно же, сочетался зеленый галстук. Ужас какой-то. Я галстук с него стащила и повязала новый, золотистый. Это был мой свадебный подарок – французский галстук ручного плетения. Вот пригодился. Костик растрогался, меня расцеловал и даже простил мое мини-платье. Мне даже на минуту показалось, что у нас будет отличный вечер, спокойный и размеренный. Но как с меня схлынула волна напряжения, так и прилила обратно. Говорить ему про загс или оставить разговор на потом?

– Ксения, опаздывать неприлично, поэтому, если ты готова, давай на выход, – решил он мои сомнения.

Буквально через четверть часа мы подкатили к территории НИИ, в которую входил парк с аллеей старых лип, березовой рощицей и старым прудом, заселенным горластыми лягушками.

– Сначала торжественная часть в актовом зале, а потом все спускаются в столовую, там будут накрыты столы, – просвещал Костик.

– Но это же не больше, чем на два часа, правда? – не удержалась я.

– Ты себя плохо чувствуешь? – запоздало всполошился Костик.

– Не могу сказать, что я полна жизненных сил, но думаю, что смогу продержаться, – заверила я его.

К актовому залу мы пробирались через заставы коллег Костика. Одни стояли на крыльце, курили и говорили на инопланетном языке, я, во всяком случае, поняла не больше трех слов, пока заходила в тамбур. По коридору туда-сюда носились перевозбужденные дамы с какими-то ватманами. В дверях в зал застрял заведующий кафедры со свитой, именно здесь его настиг с поздравлениями именитый пенсионер Пуликовский, который прежде бессменно возглавлял кафедру-юбиляршу. Мы тоже приткнулись рядом со свитой, Костик пожал одному руку, другому кивнул, третьего даже по плечу похлопал. Надо же, вольности какие. Наконец, проход освободился, и все просочились вовнутрь. Народу было на удивление много, даже какой-то заблудший оператор бегал по залу с камерой. Ученый люд и дружественно настроенные горожане, приглашенные в качестве гостей, чинно рассаживались рядами. На низенькой сцене слева торчала одинокая трибуна с графином, но без стакана, а справа стояли два стола, покрытых красной тряпицей – президиум – в центре которых жались друг к дружке с пяток стаканов, но без графина.

Заведующий кафедрой отделился от свиты, расположившейся в первом ряду, махнул кому-то вправо, потом влево, поклонился тетеньке в очках и кудрях, и наконец соизволил взойти на сцену. За ним подтянулись те, кому он кивал и махал, все заняли свободные стулья за столом под тряпицей. В зале раздались жидкие хлопки, переросшие в радостные аплодисменты. Конечно, мы же пришли только что, а многие тут уже давно сидят. Система кондиционирования оставляла желать лучшего, поэтому было довольно жарко. Но вот заведующий объявил по какому поводу мы тут теснимся, а потом назначил первого выступающего.

– О господи боже мой! – сдавленно проскулил Костик.

Я удивленно на него воззрилась. Ему срочно нужно было что-то сделать с лицом, но тут я догадалась посмотреть в сторону, куда он так уставился и разгадала причину его предобморочного состояния. Чуть правее от нас, ближе к сцене восседала Стала Марковна собственной персоной. Да, конфуз, скандал более, чем вероятен. Судя по ее прямой спине, в которой врос аршин, она нас засекла.

– Что она тут делает? – жалобно спросил Костик, будто это я ее могла пригласить.

– Понятия не имею, – процедила я, – но тебе советую перестать трястись, иначе все решат, что ты эпилептик.

На ум пришли слова Мирослава про то, почему Костик терпит мамашины выкрутасы. Правда, почему и сколько можно? Что-то с появлением этого парня у меня в голове стали рождаться новые мысли и крамольные взгляды на старые проблемы! Костику моя реплика не понравилась, но я уже не могла затормозить.

– Даже с ее темпераментом, не думаю, что она тебя здесь отшлепает! Наверняка дотерпит до дома.

– Ксения, прошу тебя, успокойся, – едва слышно просипел мой нервный Костик.

– Я спокойна, как айсберг в океане, как индеец, в прерии, как черная дыра в космосе, – прошипела я в ответ. – Кроме тебя здесь вообще никто не психует!