Сулла

Для сохранения спокойствия сенат пошел и на иные меры. Клятвы и благопожелания сами по себе прекрасны, однако не заменят нескольких легионов. Но откуда взять армию, которая обеспечила бы порядок в отсутствие Суллы? Проводить новый набор? Дело хлопотное и дорогостоящее, Риму и так приходится содержать немало войск. Стало быть, надо использовать имеющиеся силы, поставив во главе их надежного человека, кровно заинтересованного в сохранении status quo. Сулла таковым быть не может, поскольку вскоре убывает на Восток. Но есть еще его коллега Квинт Помпеи Руф, который по понятным причинам будет со всей энергией отстаивать нынешний порядок. Какую же армию ему передать для выполнения этой задачи? И тут вспомнили о стоявшем в Пицене войске Помпея Страбона. Этото войско и решили передать Помпею Руфу, а нынешнего командующего сместить,[873] ибо в прошлом году он продемонстрировал полное пренебрежение к нуждам государства, отказавшись передать в казну аскуланскую добычу. Настал момент сбить с него спесь и напомнить, что он командует лишь до тех пор, пока это угодно сенату и римскому народу. А со временем, если появится повод, рассчитаться с ним за высокомерие и нерадение о нуждах res publica. Во всяком случае, о дальнейшей карьере он может забыть.

Однако все обернулось совершенно иначе. Сложно сказать, почему сенат и консулы решили, что Помпеи Страбон так легко согласится сдать командование. Ведь Сулла уже сам наглядно продемонстрировал, как нужно бороться за сохранение власти над войском. Тем более что история с аскуланской добычей показала способность командующего пиценской армией на самые дерзкие поступки. И все же никому не пришло в голову, что он пойдет на крайние меры.

Однако Помпеи Страбон явно не собирался уходить на покой — он не для того почти три года водил свои легионы в битвы с италийцами, щедро награждал солдат и командиров, завязывал тесные отношения с общинами Северной Италии, став некоронованным властителем тех краев, чтобы теперь так просто растерять плоды своих трудов. И кого ему назначили в преемники? Жалкого Помпея Руфа, не выигравшего ни одной битвы и трусливо бежавшего от бандитов Мария и Сульпиция!

Правда, когда коллега Суллы прибыл в ставку командующего пиценской армией, тот не стал выказывать своих истинных чувств, на словах согласившись подчиниться приказу и передать Помпею Руфу командование. Однако эта «идиллия» продолжалась недолго: когда консул собирался совершать жертвоприношение,[874] воины Помпея Страбона набросились на него и убили. Страбон отечески пожурил солдат, но этим и ограничился. Руководство армией, разумеется, осталось за ним.

Удивляться случившемуся не приходится — Помпеи Страбон достаточно сделал для того, чтобы «приручить» руководимые им легионы — если он даровал римское гражданство, двойной паек, ожерелья, фалеры и многое другое целой турме испанских всадников, то римлян награждал еще щедрее. Такой полководец их вполне устраивал, и менять его на ничем не прославившегося Помпея Руфа они явно не собирались.

Такое произошло в истории Рима впервые (Беллей Патеркул. П. 20. 1). В незапамятные времена, в 414 году, как уже говорилось, воины забросали камнями военного трибуна с консульской властью Марка Постумия (Ливии. IV. 50. 5), но случаев расправы армии с консулом еще не было. Можно представить себе подавленное настроение сенаторов, которые могли убедиться — рассчитывать на спокойствие в Италии после отбытия армии Суллы на Восток не приходится. Однако реакции на случившееся не последовало — попытка наказания виновных означала войну с закаленной в боях пиценской армией, чего никто не хотел. Не стал делать резких движений и сам Сулла. Правда, как утверждает Аппиан, после гибели коллеги он на всякий случай обзавелся телохранителями (ГВ. I. 64. 286).

Между тем вступили в должность магистраты следующего года. Сулле сенат продлил полномочия, однако его подстерегали новые неприятности — плебейский трибун Марк Вергилий (или Вергиний) выдвинул против него обвинение (Цицерон. Брут. 179; Плутарх. Сулла. 10.8). Плутарх уверяет, будто он действовал по указке Цинны. Источники не сообщают о формулировке обвинения, но действия Суллы предоставляли для этого богатый выбор: издевательства над преторами — послами сената, ввод войск в Рим, убийство плебейского трибуна. Одни ученые вслед за Плутархом считают, что Вергилий (или стоявший за его спиной Цинна) намеревался тем самым «попугать» Суллу и ускорить его отъезд на Восток, чтобы развязать Цинне руки для оппозиционных действий.[875] Другие полагают, что цель состояла, напротив, в осуждении Суллы и лишении его проконсульского империя.[876] Третьи уклончиво пишут о намерении еще больше раздуть антисулланские настроения, чтобы тем легче ниспровергнуть изданные им недавно законы.[877]