Судить буду я

Любопытство толкало меня дальше, и я нашел ход к людям, кующим докторские для высокопоставленных чиновников, и я был уверен, что сразу получу ответ на мучавший меня вопрос. Но вывод оказался неожиданным: авторства никто не признал, хотя работу оценили по высшему разряду, сказали, что автор докторской, несомненно, из местных, слишком хорошее знание внутренних проблем. Но иногда отрицательный результат важнее положительного, так случилось и на этот раз. Я все чаще и чаще стал возвращаться к мысли, что ваша докторская напоминает мне давние разговоры… с убитым прокурором Азлархановым, нечто подобное, несвоевременное в ту пору, я слышал от Амирхана Даутовича. Но я никак не мог найти связь между вами, по моим тщательно проверенным сведениям, вы никогда не были знакомы, не общались, слишком разный уровень по тем годам. Да, я упустил еще одну деталь. Работа над докторской диссертацией требует не только фундаментальных знаний и подготовки, но и частых визитов в серьезные библиотеки. В ваших трудах много ссылок на известных философов, правоведов, выдержек даже из законодательства стран, широко известных своей юридической основательностью, таких, как Англия, Италия, Греция, Германия. Я даже сверил некоторые ваши цитаты по редким книгам, имеющимся у меня в библиотеке, — все верно, до запятой, однако выяснилось, что вы никогда не пользовались библиотекой, ни государственной, ни даже библиотекой юридического факультета университета и прокуратуры республики, нет книг у вас и дома, тем более такого плана. Не правда ли, странно, Сухроб Ахмедович?

Сенатор невольно съежился, почувствовал себя неуютно, но отвечать не стал, ему было важно уяснить, знает ли Японец о том, что он снял копии с его сверхсекретных документов, открывших ему, Сенатору, ход в высшие эшелоны власти. То, что он украл научные работы, статьи убитого прокурора Азларханова, его не волновало, он готов был этот грех признать и покаяться.

— Я был убежден, — продолжал Шубарин, — что у вас нет причин скрывать столь важные факты своей биографии. И я хотел понять, что за тайна кроется за вашей высокой научной степенью и что вас побуждает прятать это от меня, хотя во мне вы видите не только нужного и надежного компаньона, но и друга, покровителя. Пожалуй, вот эти нюансы заставили меня изучать вашу работу вновь и вновь. Вы ведь знаете мою натуру, я не отступлюсь, пока не получу ответ на волнующие меня вопросы. Однажды, когда я в очередной раз в одной высокопоставленной компании, где были видные юристы, услышал скептическое мнение об авторстве ваших трудов, мне пришла вдруг мысль, что надо изучать не ваши манускрипты, а творческое наследие Амирхана Даутовича, возможно, там и найдется отгадка мучающей меня тайны. Я так и поступил. Во-первых, разжился кандидатской работой Азларханова, которую он защитил в Москве. Там же отыскались и другие его серьезные работы. А главное, все годы, даже работая прокурором в Узбекистане, он активно сотрудничал в крупных юридических изданиях страны. Интересные, проблемные статьи он успел опубликовать при жизни, жаль, что они слишком опережали время и не были востребованы обществом. Нашлись серьезные материалы и последних лет, когда он неоднократно и как депутат Верховного Совета республики, и как областной прокурор писал обстоятельные докладные о состоянии закона и права в стране. Писал он в прокуратуру республики и Верховный суд, обращался в Верховный Совет Узбекистана — любопытные ракурсы высвечивал он в нашей жизни. Серьезные находки отыскались на Красина в Лас-Вегасе, где он обитал в последний год жизни, и оказывается, всерьез работал над новым законодательством, словно предчувствовал суверенитет Узбекистана.

Артур Александрович вдруг неожиданно встал, отошел к письменному столу, взял аккуратно переплетенную папку с документами и еще один, отдельно лежавший бумажный скоросшиватель и вернулся с ними к журнальному столику.

— Возьмите, — протянул он Сенатору ту, что потолще, — она должна представлять для вас интерес.

Шубарин вернулся в кресло, не выпуская скоросшиватель из рук, словно раздумывая: отдать, не отдать? Потом, положив его рядом с собой, продолжал:

— Собрав все наследие Амирхана Даутовича, и внимательно изучил его и могу с уверенностью утверждать, что ваши труды — компиляция работ прокурора Азларханова.

Тут долго молчавший Сенатор взорвался:

— Мало ли что вам могло показаться. Научные открытия, мысли носятся в воздухе! Возможно, у нас могли быть общие взгляды на закон, на право, на государственность…

Артур Александрович снова взял в руки тоненькую папку.

— Может быть и такое, согласен. Но чтобы вы не обвинили меня в предвзятости из-за моей дружбы в прокурором Азлархановым, в субъективной оценке, я отдал вашу докторскую и работы убитого прокурора, разумеется, обезличенными, на экспертизу. И вот вам результат — это самый что ни на есть бессовестный плагиат! — И он протянул Сенатору через стол заключение доктора наук, прокурора республики Камалова, правда, отксерокопированный вариант и без подписи.