Судья

Сходил в избушку, по дороге женщине приказал идти к остальным. В домике ничего интересного не нашлось. Набор посуды и реактивов, рюкзаки, вешалка с одеждой на стене, двухъярусные нары занимали почти все пространство. Золото нашлось в небольшом сундуке, запертом на замок. Искать ключ было лень, я просто отстрелил скобу. Нашел там золото, около килограмма, еще и немного наличных денег.

Когда вернулся, пленные стояли в шеренге, замерев от ужаса.

Пока я осматривал избушку, Барсик уже утащил, видимо, чтобы заначить где-нибудь на дереве, один из трупов, а второй начал пожирать прямо перед людьми. Нехорошо получилось, об этом я как-то не подумал. Да и даже если бы подумал – кот меня может и не послушать. Для него концепция несъедобной добычи слишком революционна, я думаю. Ну да ладно, пусть боятся, меньше плохих мыслей будет. Переставил пленных подальше от трупов.

– А почему золота так мало на такую толпу? – уточнил я.

– Тут россыпь бедная, золото мелкое. Это за три недели намыли, – ответил один из старателей.

– Давайте разбираться, что с вами делать. Убивать меня вы не собираетесь?

Старатели очень убедительно замотали головами. Я махнул Вике, чтобы она подошла. С ней мне будет спокойнее, она гораздо лучше управляется с Барсиком, вдруг он чудить начнет рядом с посторонними людьми.

– Для начала расскажите, кто вы, – спросил я, когда улеглось удивление от появления юной девы с винтовкой.

– Так рабы мы. Золото здесь моем. Вот тот нашим хозяином был, – Борис показал на труп мужчины с кнутом. – Остальные охранники.

– Все рабы? – уточнил я.

– Все.

– Теперь вы свободны. Что дальше будете делать?

– Так как же свободны? А контракты? Теперь если мы вернемся, нас передадут наследнику хозяина.

– В Русский сектор можете идти. Тут километров шестьдесят до деревни. Мужчин там в рабство не берут, правда, женщина обязательно принадлежит или мужчине, или общине.

– А вы проводите? Мы по лесу сами не доберемся.

Согласие проводить я дал. Не бросать же их посреди леса.

Дальше мы устроились вокруг костра и начали готовиться к возвращению. Старатели переобулись в ботинки, разобрали из избушки рюкзаки, продукты, взяли оружие охранников. В общем, забрали все, даже одеяла сильно потертого вида. И посуду с реактивами взяли, я проследил, и шлюз с инструментами: я объявил их своими трофеями.

Одновременно со сборами я задавал вопросы. О географии, законах сектора, рабстве.

Сразу же выяснилась важная тонкость. Во всех секторах, где рабство использовалось, раба могли удерживать только до окончания его контракта с ФРЧ. Попытки лишить раба свободы передвижения или средств связи, чтобы у него не было возможности уйти на Землю, жестко карались ФРЧ. Иногда такое бывало, но в исключительных случаях, ради обычного раба владельцы так не рисковали. Тем более, после завершения контракта раб переставал получать субсидию, и его ценность резко падала. Из такой особенности вытекало важное следствие – цена раба при продаже была примерно пропорциональна сроку до конца его контракта.

Конечно, нашелся и способ обойти это ограничение. Власти Украинского сектора требовали с каждого деревенского жителя налог в размере двух унций в месяц. То есть полностью забирали всю субсидию. Человек или должен был зарабатывать, чтобы прожить, или продавался в рабство. Но когда переселенец становился рабом, он переставал получать зарплату, и к концу контракта у него был выбор – или возвращаться на Землю нищим, и там оказаться на самом дне, без денег, работы, профессии, или оставаться в мире Проект, продлевать контракт и одновременно – свое рабство.

Кто-то пытался выселиться на хутора, где не приходилось платить налог. Там было опасно, могли напасть банды, промышляющие грабежом таких хуторов, а некоторые и в рабство брали, под страхом смерти. Кто-то работал за зарплату и держался на плаву, пока мог. Но рано или поздно болезнь, потеря работы или неудача в делах оставляли человека без средств. Так что две трети населения сектора были рабами. Среди оставшихся людей большинство составляли свободные наемные работники, в том числе надзиратели; совсем небольшое количество жителей выбилось в хозяева, которые нанимали рабочих или держали рабов. Некоторые хозяева были баснословно богатыми, такие обычно жили в Сечи, столице сектора, а дела на местах вели через управляющих.

Важным условием рабства был контракт раба, официально оформленный в договорной базе ФРЧ. По этому договору раб отдавал банку распоряжение перечислять его субсидию хозяину, обязывался работать на него и выполнять все распоряжения, а хозяин обязывался выплачивать за раба налоги сектора, кормить его и обеспечивать всем необходимым для работы и жизни. Раб имел право в любой момент расторгнуть контракт, с условием выплаты остатка своей стоимости, а хозяин получал право наказывать раба, вплоть до его убийства.

Пока эта информация плохо укладывалась у меня в голове, так что по дороге я пытался выяснить, как на практике живут в секторе у соседей.

Оказалось, все просто.