Судьбы местного значения

Ганномаг медленно подкатил к правлению. И к задравшему руки горе-часовому присоединилось еще пятеро, тоже с оружием. Из дверей правления выскочил пузатый мужик и быстро засеменил к гостям. Но резко встал, когда ствол пулемета нацелился на него.

— Wer sind sie? — рявкнули сверху.

— Не стреляйте, господин офицер! — запричитал пузатый мелко, но часто кланяясь. — Мы полиция. Местная полиция. Я тут за начальника. У меня и документ имеется.

— Nicht verstehe, — нахмурился офицер и пузатый облился потом. На него смотрели с отвращением и злобой. И офицер, и солдаты в кузове. А пулеметчик был готов открыть огонь.

— Васька, да скажи ты им…

Мужик что стоял на часах чуть шагнул вперед и обратился на сносном немецком:

— Мы местная полиция, господин офицер.

— Полиция⁈ — брови обер-лейтенанта поползли вверх, на лице проступило отвращение. — А эта жирная свинья кто?

— Это наш староста, господин офицер. У нас документ имеется.

— Документ? Что за документ?

— Его нам выдал командир германского батальона, что проследовал через Матвеево.

— Где бумага?

— Папирен? — засуетился толстяк. — Туточки папирен!

Из кармана появился сложенный лист. Офицер брезгливо взял, развернул и стал читать.

— Откуда оружие?

Сказано было так, что пузатый вновь облился потом.

— Ваши солдаты выдали, господин офицер, — скороговоркой ответил мужик. — По винтовке и десяти патрон каждому.

— Гуд, — кивнул офицер, и вернул бумагу.

Толстяк облегченно выдохнул. Полицаи медленно опустили руки.

— Куда проследовал батальон? — спросил обер-лейтенант.

— Не знаем, господин офицер, — ответил мужик, — в крайних хатах они оставили с десяток солдат на обустрой, а сами уехали.

— А где люди?

— Простите? — переспросил мужик.

— Dummkopf! Люди, местные жители, где они?

— А, так по домам сидят. Так приказано было.

Обер-лейтенант нахмурился, хотел еще что-то спросить, но глянув внутрь бронетранспортера, скомандовал:

— Vorwärts!

Бронетранспортер отъехал от правления, и Лукин оглядел напряженных бойцов.

— Так, мужики, выдохнули, — тихо сказал он. — Сержант, ты молодец. Сдержался.

— Так и хотелось по этим шайзям очередью вмазать, — подтвердил Степаненко.

— Терпение, только терпение! Лейтенант, ты фамилии запомнил?

— Запомнил, — зловеще ответил Чичерин. — И хари тоже…

Проехали почти все селение. Никого из местных не увидели, только чувство внимательного взгляда не проходило. На околице, у двух крайних домов наблюдалась какая-то активность. Люди мелькали во дворах, огородах, меж строений. Из печных труб обоих домов валил густой дым.

И от дома через дорогу важно переходил немец в штанах, майке, босой, и с карабином на плече. Немец сосредоточенно колупал что-то в левой руке, затем опрокинул это в рот, удовлетворенно зажмурился. Затем он увидел приближающийся камуфлированный ганомаг, удивленно моргнул, и метнулся в дом.

— Бардак, — тихо прокомментировал Чичерин.

— Ты только не зверствуй, — посоветовал Лукин. — Выясни что надо и вперед.

Когда бронетранспортер подъехал к распахнутым настежь воротам, этот немец стоял у правого створа одетый по уставу. У крыльца строилось отделение.

— Гефрайтер, — обратился к часовому Чичерин, — кто командир этого сброда?

Из дома вышел унтер-офицер и подбежал к ганомагу.

— Фельдфебель Шлотт, господин обер-лейтенант! — представился появившийся обер-офицер. — Второй саперный батальон. Занимаемся обустройством…

— Фельдфебель! — прервал Чичерин немца. — Ваш быт меня не интересует. Почему вас тут всего отделение? Где остальной личный состав батальона?

— По приказу командующего, батальон занимается восстановлением дорог и мостов…

— Шлотт, — прервал обер-лейтенант, — приказы командующего не отменяют других обязанностей… — фельдфебелю показалось, что офицера толкнули, — по дороге сюда нас в лесу обстреляли русские.

Шлотт будто только сейчас заметил отверстия на боковой броне и повязку на шее обер-лейтенанта.

— Шлотт. Необходимо срочно организовать посты на въездах. Привлеките местных… — обер-лейтенант поморщился, — добровольцев. А нам нужно срочно в штаб пехотной дивизии. Как туда нам проехать?

— Яволь, господин обер-лейтенант! Посты выставим. Вам надо ехать по этой дороге. Через пять километров речка и мост. За ним развилка. Там два отделения саперов ремонтируют настил. И имеется пост фельджандармерии.

— Хорошо, Шлотт, занимайтесь. Вперед!

Ганомаг запетлял по грунтовке, оставляя позади суету, прикрытую поднявшейся с дороги пылью.

— Не расслабляемся, — сказал Лукин, глядя назад. — С фельджандармами труднее будет.

— Сработает ли жетон?

Капитан лишь плечами пожал.

— Должен. А нет, так гранатами прорываться будем…

Дорога заложила поворот, лес отдалился. На выкошенных лугах стояли стога. Пахло сеном.

— Вижу мост — сообщил Степаненко.

Чичерин укрепил фуражку на голове, поднялся, хватаясь за поручень, и вгляделся вперед.

— Так, посмотрим, — сказал Лукин, приподнимаясь следом. — Мост деревянный. Трехметровый пролет. Сразу за мостом с краю цундапп с коляской. В коляске немец с бляхой на груди. У перил второй. На той стороне у перекрестка еще один цундапп с экипажем и грузовик, в который грузятся солдаты.