Судьбы местного значения

Чичерин вынул карту из планшета Шталекера. Развернули и стали сравнивать обозначения с записями. Затем удовлетворенно переглянулись, пролистнули пару листов, нашли запись, по которой фельдфебель сверял номера жетонов «EG „A“ SK 1B EK2–3 — ****; EG „B“ SK 7B, EK 8 — ****»

— Как я понял, EG — группа, а SK — это зондеркоманда? — спросил Чичерин.

— Именно! — кивнул Лукин. — И номера жетонов всех групп, что работают в зоне ответственности жандармерии. Смотри, тут и «Sipo» есть, то есть полиция безопасности, и номера жетонов службы безопасности «SD», даже номера других групп жандармерии «FG». Просто номера жетонов, но это нам многое даёт. И это не всё! Фактически в блокноте отражены все эволюции подразделений вермахта на этом участке!

— Тетрадь! — шепотом воскликнул лейтенант.

— Именно! — так же шепотом ответил Лукин. — Ты молодец, с блокнотом сообразил. Надо его вместе с картами в общую сумочку сунуть.

Так и поступили — аккуратно сняв проволочку с чеки и расстегнув горловину ранца, вложили блокнот с картами внутрь и вновь заминировали. Ранец сунули под ноги водителю.

— Голубев, если вдруг… ты знаешь, что делать.

Тот кивнул. Лица бойцов стали хмурыми. Все понимали, что будет, если вдруг случится это самое. Больше всего Лукина угнетало, что в группе мальчишка и девушка. И никуда их не деть. Только…

Лукин сместился вправо, наклонился к уху Абадиева и кое-что тихо прошептал, чтобы только боец слышал. В ответ на лице Умара отразилось — обижаешь, командир, так в джигите сомневаться!

— Внимание! — перебил Степаненко. — Подъезжаем.

Расположение пехотных батальонов началось ближе, чем через километр. Если бы кто-то из немцев смотрел в сторону тыла, то мог заметить, как вырезали пост фельджандармерии, но пронесло. В роще меж деревьев стояли палатки, ходили, лежали, солдаты. Много солдат. Располагались они в основном по правой стороне. Слева начиналась низина, и судя по мховым кочкам — болото. На карте тоже оно было отражено. Заметили лишь посты охранения. Зато справа — куда не плюнь, в солдата попадешь. Полураздетые, курят, веселятся. Ганомаг едет медленно и звук мотора ничего не глушит. Слышен смех. Губная гармошка играет. И вдруг эта толпа солдат, что полулежа отдыхала почти у обочины, дружно заорала:

— Труля-труля, труляля, если будешь дураком. Утру слезы наждаком!

На поваленном бревне сидел немец и наяривал на губной гармошке, а рядом другой горланил куплеты. Солдаты видели проезжающий мимо бронетранспортер с пулеметчиком и офицером. Но им на присутствие обер-лейтенанта было по-видимому наплевать. Певец с вызовом смотрел на проезжающий ганомаг и пел:

— Эй, смотри, какой суровый,
Чистый-бритый, в форме новой,
К нам приехал солдафон
Пахнет — прям одеколон!

Полураздетые солдаты весело скалились, глядя на офицера, курили, сплевывая в сторону дороги. Некоторые приплясывали. Вдруг один сорвался с места и побежал в кусты. Певец тут же отреагировал:

— Дисциплина, гигиена,
Все как надо, несомненно!
Что ж камрад-то прихворал?
Да понос его пробрал!

Часть солдат заржала, часть весело загорланила припев:

— Труля-труля, труляля, если будешь дураком, утру слезы наждаком!

Солдат бесстыдно «угнездился» не в самих кустах, а на самом виду спиной к дороге. Бойцы невольно поморщились, но больше никого это не смутило. Певец, же продолжал напевать:

— Ел он мало, что попало
Что бежало, что упало —
То не русский самолет,
То камрад струею бьет!

- Труля-труля, труляля, если будешь дураком, утру слезы наждаком! — звучал припев уже вслед.

— На частушки похоже, — сказал Степаненко. — О чем хоть пели?

Чичерин перевел только припев. Бойцы переглянулись.

— Наждаком утирать?

— Гранатами слезки получше утрутся.

— Кстати, — сказал Лукин. — Готовим гранаты. У нас их по три на нос. Скручиваем колпачки. И пусть под рукой будут. Проходить передок придется громко.

— Пройдем, чего уж! — весело сказал Тамарин. — Устроим немцам тарарам! Устроим кровавые слезки, йоп!

Березовая роща сменилась мелкой порослью, которая поредела, и ганомаг выкатился на обширную поляну. Впереди укрепления. По правую сторону дороги насыпи с брустверами из наполненных землей мешков, пулеметами и стрелковыми ячейками. По левой стороне на возвышенности окопы тоже мешками укреплены. Так же прикрыты мешками с землей позиции противотанкистов — две малых пушечки, 37-миллимитрового калибра. Где еще две, пока не ясно. Зато четыре пулемета на станке, прикрывали узкое дефиле и несколько ручных, позиции которых были видны.

Миновав позиции артиллеристов, проехали с десяток метров, и Лукин положил ладонь на голову водителя. Бронетранспортер остановился. Чичерин сделал вид, что осматривает в бинокль линию обороны противника, сам же украдкой примечал огневые точки немцев. Из-за борта выглядывали бойцы. Лукин тоже осматривал позиции.