Судьбы дорога

Посмотри на меня, стебелек лебединого поля.
Я еще не устал, только грустную песню пою.
А дышалось легко, и манила как узника воля…
Мне казалось – бегу, оказалось на месте стою.

Не жалей ты меня, ведь глухая пора листопада
Не сегодня придет, а теперь голубой небосвод
Утонул в озерке и в очах, что не видят разлада.
С серебристым дождем уплывет в небеса пароход.

Уплывет за кайму, где не слышат печальную скрипку.
На поляне притихшей замолкнет прощальный гудок.
И не знает никто, что за маревом зыбким и хлипким
Кто-то облако ждет, словно ветра багряный листок.

Я пойду подышать в золотистую свежесть бульвара.
На лице у красивой прохожей улыбку найду.
И прошепчет листва за спиной: «Ах, зачем вы не пара?..»
Но ответ не найду, проходя этих дней череду.

Будут звезды мерцать и взлетевшую музыку слушать.
Стебелек, посмотри, – возгораются ярче они.
Это предков бескрыло блуждают забытые души…
И на нашей земле не погаснут в жилищах огни.

«Огни в жилищах точно не погаснут, иначе, за что мы воюем, за что молодые ребята возвращаются домой в цинковых гробах?» – думает бывший «афганец» Анатолий Воробейчик.

Теперь у него другая жизнь, еще не определившаяся судьба, теперь российскому инвалиду предстоит на жизненных путях найти свою дорогу.

Его жилье – городская квартира досталась бывшей жене. Пока старший лейтенант и его подчиненные карабкались по скалистым перевалам, прикрывая колонны техники с продовольствием и горючим, его жена нашла в жизни свой интерес. «Черт с ней – плевался в мыслях офицер, который не бывает бывшим. Ничего, встану на ноги, жизнь наладится.» Женился Анатолий после окончания военного училища молодым лейтенантом как раз перед трагическими событиями в Афганистане. Поначалу у супружеской пары была любовь, все было прекрасно. Но отсутствия супруга в длительных командировках на боевых позициях молодая жена не перенесла.

Иногда Анатолий не спит ночами. Болит раздробленная кость ноги, собранная на металлический штырь, особенно в непогодь. Не дает покоя его сердцу – потеря военного друга – лейтенанта Николая Козырева. Он был классным минером и задушевным товарищем в их трудной и героической службе.

Однажды Николаю дали приказ: проверить опасный участок дороги, которая еще и простреливалась душманами. Нужно было ликвидировать засаду и разминировать путь. Николай шел первым, Анатолий сзади. Минер приказал другу остановиться, а сам, ощупывая дорогу прибором, медленно двигался вперед. Когда в наушниках раздался сигнал тревоги, Николай приготовился к работе – к обезвреживанию смерти, но раздался мощный взрыв. Никто и предположить не мог, заряд был необычным, фугас оказался радиоуправляемым. Конечно, банда «духов» была обезврежена, но друга не стало, а сам Анатолий был серьезно ранен. Потом был госпиталь. С тех пор если он брался за бутылку, то первым делом сливал из рюмки водку на стол со словами: «Царствие тебе небесное, Коля, пусть земля тебе будет пухом».

Офицер Козырев погиб в чужой стране, а на устах родственников застыл справедливый обидный вопрос – «За что?.. за чьи идеалы малолетний сын остался без отца, жена – без любимого мужа, мать старушка без сына. Невосполнимо нарушена связь цепи семейной династии».

Говорят, после смерти люди не встречаются, но однажды Николай пришел к Анатолию невредимым, как прежде улыбчивым.

Анатолий удивленно разглядывает друга: такой же худощавый, голова аккуратно пострижена под «ежик», на губе рыжие усики, при разговоре поблескивает фикса. Старлея Воробейчика удивляет одежда сослуживца: ослепительно белая, подобно лебяжьему пуху. В таких белых одеждах Воробейчик видел ангелов, изображенных на иконах. Он восклицает:

«Никола, да ты жив»?!

«Жив, конечно!»

«Но ведь я сам видел – ты погиб!»

«Погиб в той – в земной жизни, теперь я в жизни бессмертной».

«Ну и как там – на новом месте?» – не унимается Анатолий.