Судьбы

Нет, не напивался, а так, чуток для души. Благо выпивка не переводилась. Присутствовала на любой вкус и цвет. Вере, как правило, дарили шампанское и конфеты, а ему тоже конфеты и коньяк или водку хорошую, или виски. Пей — не хочу.

Но впереди почти все дежурство, а потому пить еще рано, даже просто для души, а вот затянуться сигареткой можно.

И только закурил, как вошла Гуля и сообщила, что там к нему женщина по личному вопросу. Сигарету пришлось затушить и пойти глянуть, кому он в выходной понадобился. Спустился в приемный, там его ждала Вера.

— Соскучилась, родная?

— Я по делу.

— Ась? Пойдем в отделение, в ординаторскую.

Они расположились на диване, Вера уперлась взглядом в затушенную сигарету.

— Твоя?

— Нет.

— Врешь?

— Вру, Вераш. Что у тебя стряслось? Говори и…

— Проваливай.

— Нет. Можешь оставаться. Я тут уже малость поработал с утра, так что могу чуток отдохнуть в твоем присутствии.

— Саш, я, кажется, беременна.

— Кому кажется? И насколько?

— Ты со своими пациентками тоже так разговариваешь? — она явно обиделась.

— Нет, но ни одна еще из них не пришла и не сообщила, что беременна от меня. Причем вчера вечером не была, а сегодня утром — пожалуйста.

— И вчера была, только молчала.

— Тест?

— Я не делала, потому что боюсь. А вдруг мимо. Но меня тошнит уже неделю, и вообще, я чувствую.

— Вера, ну, не серьезно, согласись. Давай путем купим тест, ты его утром сделаешь, и определимся. Идет?

— Нет, я так, я подожду тогда. Почему ты мне не веришь?

— Верю. Надо УЗИ печени сделать.

— Печень ни при чем.

— Правда? А у тебя есть хоть один орган здоровый?

— Не сердись.

Она встала, оделась и ушла, а он все-таки закурил.

Вера же поехала к Оле.

Та была дома с мамой и с сыном, они обнялись, и Вера за чаем рассказала все, что с ней происходит, и реакцию Саши на все тоже.

Оля была возмущена. Она уверяла, что такое поведение мужа в жизни бы не потерпела. И Верина покойная мама тоже никогда не позволила дочери жить с таким человеком.

А вот у Сильвы Вартановны было совсем другое мнение.

— Девочки вы не правы. Он не пьет, не курит, зарплату всю приносит, и даже сверх зарплаты, ночует он дома, на работе он на хорошем счету, я там же работаю, и я слышу и знаю. Что вам от мужика надо.

— Так что теперь, от него все терпеть? — возмутилась Оля.

— Да я особо и не терплю, просто бывает обидно иногда, — сказала Вера.

— Вот видишь, дочь, ваши разные взгляды, Вера принимает мужа такого, какой он есть, и потому живет с ним, а не одна, а ты, — обратилась она к Оле, — одна. И я не знаю, что лучше и правильней.

Они еще долго говорили обо всем. Изливали душу друг другу. Одна – неудовлетворенность своей семейной жизнью, а другая – проблемы одиночества. Когда слово сказать некому, и никто не поддержит и не пожалеет. И работать когда одной приходится, чтобы сыну что купить. А у ребенка потребности растут, и желания растут, и сам он растет и из одежды вырастает, а на новую деньги нужны. Только вот взять их негде.

И что толку, что красивая она по жизни, только красота счастья не приносит, и советовала Вере держаться за Сашу. Потому что какой-никакой, а он есть, и надежда на него всегда есть, и опора он по жизни. И добытчик, и работяга. А без него как? Хоть на луну вой!

Плохо, конечно, что детей у них нет. Но зато они есть друг у друга. А кроме него у Веры ведь никого, одна она осталась, на всем свете одна, так надо за мужа держаться. Ведь не самый плохой ей муж достался, вот ей бы, Оле, такого, так держалась бы двумя руками. Но увы, ни такого, ни похуже – никакого вообще. А молодость ушла, ей уже тридцать один, и надежды встретить кого приличного с каждым годом все меньше и меньше.

Вот с тем и расстались подруги, Вера поехала домой.

Вошла, и тут же телефон, а там муж.

— Вераш, где была весь день?

— Да у Оли. О тебе говорили.

— Хорошо, что у Оли. Ты ушла расстроенная, я волновался. Тест купить завтра, или ты сама?

— Нет, не покупай. Я потом на УЗИ схожу.

— Вместе?

— Нет, я сама, после работы, а то если тебя ждать, то не дождешься. Ты свою нагрузку с моей не сравнивай. Вы ж нас, венерологов, даже за врачей не считаете.

— Брось, родная, лечите вы воспаления, даже неспецифические, лучше.

— И на том спасибо.

— Ладно, звони еще. Я жду.

— Буду.

====== Не кажется, но очень страшно... ======

Прошло две недели, пока Вера собралась на УЗИ. Почему не шла? Да боялась. А вдруг там что не так, и речь идет не о беременности, а об онкологии. Что тогда? Ложиться и умирать? В лечение онкологии, особенно у молодых, Вера не верила. Так что идти и выяснять диагноз ей вовсе даже не хотелось. Не было беременности четыре года, и надеяться, что это она, особо не приходилось. Так чего травить душу.

Саша тоже не заговаривал с ней об этом. Спросил ее еще раз про тест. Она опять не захотела, и он замолчал. Выбрал, так сказать, выжидательную позицию.

Он переживал, жутко переживал всю эту неизвестность. Но давить на жену, заставлять ее делать то, что она не желает, не стал. Он понимал, что рано или поздно она пойдет на УЗИ. Куда денется? Здравый смысл должен победить. А в наличии у Веры здравого смысла он не сомневался.