– Не груби, Алиса. Я чувствую, что за мной следят. Когда я разговариваю по телефону, то слышу особенные щелчки в трубке. Вчера я ходила к Марье Семеновне, и за мной по пятам шел какой-то человек. Очень подозрительный. И сегодня в магазине я тоже чувствовала, что кто-то смотрит мне в спину. Марья Семеновна думает, что это интересуются моими бриллиантами.
Марья Семеновна – это новая теща Артемия. Мать Нины. «Совсем у бабок от одиночества крыша поехала», – подумала я, но, чтобы не спорить, согласилась нанять для Илларии Венедиктовны детектива. Далеко ходить за ним мне было не надо. Я решила, что закажу эту разведывательную операцию Петровичу. Ну а оплачу ее, естественно, из своего кармана.
В чем я и заверила Илларию, а затем договорилась, что заеду за ней послезавтра в 10 утра. На том мы и попрощались. Я, освобожденная из злополучной квартиры, выскочила на улицу и… налетела на Петровича.
– Саш, ты чего здесь делаешь? – воскликнула я. Мне показалось, что Петрович смутился.
– Тебя встречаю.
– А как ты узнал, что я здесь, я ведь никому не говорила, что к Илларии поеду? – удивилась я.
– А я и не знал, я почувствовал.
– Ой, Саш, что-то тут нечисто. Может, ты за Илларией следишь? – решила пошутить я.
– За твоей Илларией?
– Ну, она, к счастью, не моя. Представь, она вбила себе в голову, что за ней следят, и я пообещала, что найму ей детектива.
– Твоя свекровь мало того, что подпольная миллионерша, так еще и сумасшедшая, – покачал головой Петрович. – Или у нее правда какой-нибудь свечной заводик есть, раз она считает, что за ней могут следить?
– Да нет у нее никакого заводика, – отмахнулась я. – Крыша просто поехала. Ты мне поможешь?
– В чем? – не понял Петрович.
– Ну, стань этим самым детективом, а потом скажешь, что никто за ней не следит и ей это все показалось.
– Ладно, – неожиданно легко согласился Петрович, – договорились. Только денег я за это не возьму. Будем считать, что это наше родственное дело.
Я так обрадовалась, услышав эти слова, что даже немножко попрыгала. Но потом нахмурилась.
– А все-таки, как ты тут оказался?
– Твоя Иллария… Ну ладно-ладно, не твоя… Она заразила тебя подозрительностью. У меня клиент живет в соседнем подъезде, я его проводил до дома, вышел на улицу, а тут ты.
Я расхохоталась такому смешному совпадению, после чего мы сели в машину и поехали ужинать.
За ужином мы поспорили насчет того, стоит ли до Сережкиного отъезда знакомить его с Петровичем. Я считала, что раз уже анонсировала сыну это мероприятие, то должна выполнить обещание. Он уверял, что торопиться ни к чему.
– Алиса, парень послезавтра уезжает. Он уже весь мыслями в этой поездке. Не нужны ему новые эмоциональные впечатления. Кроме того, он же ребенок. Нарассказывает чего-нибудь бабушке или отцу. Зачем тебе это надо? Вернется, и мы познакомимся.
Я была вынуждена согласиться, что в этом есть определенная логика. И спросила, переедет ли Петрович ко мне на время отсутствия Сережки.
– Обязательно, – ответил он. – Только не сразу. Я как раз хотел тебе сказать, что завтра на неделю уезжаю в командировку. Вернусь только в следующую пятницу. И сразу к тебе.
Я расстроилась ужасно. Из двух недель счастья подлый работодатель Петровича крал у меня дней десять, да еще вдобавок с двумя выходными. Мой любимый внимательно посмотрел на меня:
– Алиса, я тебе обещаю, что вернусь из этой командировки и мы будем вместе. И еще. Я не говорил, что я тебя люблю?
На этих словах я, заплакав, закрыла лицо ладошками, но Петрович отвел мои руки, внимательно посмотрел мне в глаза и крепко поцеловал в губы.
– Я очень люблю тебя, Алиса, – повторил он. – Я выполню свою работу, и у нас все будет хорошо.
Я позвонила маме и попросила переночевать с Сережкой. Мы с Петровичем поехали к нему, в его маленькую квартиру. Я была там впервые, но меня не смущали ни старые обои, ни одежда, которая вместо шкафа висела на вбитых в стену гвоздях. Меня волновало только то, что завтра человек, которого я люблю и который, о боже, любит меня, уезжает на целую неделю. Мне нужно было с ним хорошенечко попрощаться. И честное слово, я отдала ему все, на что была способна.
Глава 7
Страсти на части
Никогда нельзя распускаться. Надо всегда быть в форме. Нельзя показываться в плохом состоянии. Особенно родным и близким. Они пугаются. А враги, наоборот, испытывают счастье. Поэтому, что бы ни происходило, обязательно нужно думать о том, как ты выглядишь.
Назавтра испортилась погода. Столбик термометра злорадно показывал плюс два, в лицо летел мокрый снег. И это семнадцатого мая… На улице было так же гнусно, как у меня на душе. Петрович уехал в командировку. Завтра улетал Сережка. Мне предстояли одинокие вечера. Я как раз закончила укладывать вещи, когда раздался телефонный звонок.