Судьба Убийцы

Я был щенком. Я хотел ненавидеть тебя. Помнишь, каким диким я был, когда ты впервые увидел меня в клетке? Даже когда ты уносил меня, я старался укусить тебя сквозь прутья.

Ты был всего лишь щенком. И с тобой плохо обращались. У тебя не было причин доверять мне или слушать, что я говорю тебе.

Правильно.

Он был грязный и вонючий, и худой, кожа да кости. Замученный паразитами и полный гнева. Но этот гнев притянул нас друг к другу. Одновременная ярость, которая вела нас нашими извилистыми путями, связала нас, а я не сразу понял, что наши сознания в тот момент объединились. Это было началом глубокой Уит-связи, хотели мы того или нет.

- О, щенок, - сказал я вслух.

Да, так ты тогда называл меня.

Я понял, что мы сделали. Сплавленная воедино память излилась из нас в камень. Я мог чувствовать это под моей ладонью и точно знал, что я увижу, как только уберу руку с камня. Это должен быть кусок меха с загривка Ночного Волка, где черная остевая шерсть слегка завивалась поверх его густого черно-серого меха. Моя ладонь хранила память о том, как я кладу ее на это место. Я часто клал ему руку на спину, когда мы шли бок о бок или когда сидели на краю отвесной скалы, вглядываясь в море. Это было самое естественное место для моей руки. Прикосновение обновляло нашу связь подобно подтверждению клятвы.

Хорошо было почувствовать это снова.

Мне стоило немалого усилия поднять руку. И это осталось на камне. Не волос, и не мех, и не теплое дышащее животное в нем. Это был отпечаток, по размеру и форме совпадающий с моей ладонью, и там, где касалась моя ладонь, я мог различить каждую отдельную шерстинку.

Я глубоко вздохнул.

Еще нет. Нет.

Я ушел прочь.

Ночной волк молчал внутри меня.

Я пошел мимо нашего старого лагеря. Кетриккен была так молода. Шут и я были одного возраста, и все-таки разного. Старая Кеттл с ее старыми мудрыми глазами в лучиках морщин и ее глубоко спрятанными секретами. И Старлинг. Старлинг, которая могла раздражать меня, как жужжащий комар. Я огляделся вокруг. Деревья стали выше. Под ногами на каменном основании, перемешанные с землей и сгнившие, лежали обрывки одежды и веревок. Я пошевелил их ногой и поднял наверх слой, сохранивший свой цвет. Там оказался синий плащ Кетриккен. Я наклонился и коснулся его рукой. Моя королева, - подумал я про себя и улыбнулся. Я отодвинул сгнившую тряпку. Под ней, покрытый зазубринами и проржавевший, едва угадывался наш старый топор. Я выпрямился и пошел дальше.

Недалеко было место, где Верити вырезал своего дракона. Отбитые куски и осколки в беспорядке валялись на пустом участке, там, где раньше стоял на каменном ложе его дракон. Вначале Верити пользовался резцом и камнем вместо молотка, пока не погрузил свои руки в чистый Скилл, и тогда он начал вырезать и придавать форму непосредственно ладонями. Мой король. Он действительно сказал мне, что пора создавать своего дракона? Сказал, что пора передать Пчелку кому-то другому на попечение? Пора отдать свое человеческое тело камню и Скиллу?

Нет. Завтра с рассветом я поднимусь, и буду ловить рыбу. Я поймаю дюжину и всех их съем. Потом я буду ловить еще рыбу, и коптить ее, а на следующее утро я отправлюсь к заброшенному рынку. Остается гадать, упокоила зима старого медведя или же он снова станет для меня проблемой.

Мы умрем до того, как ты сделаешь это. Фитц. Я знаю это. Почему ты не прислушаешься ко мне?

Я не могу.

И это была правда. Я не мог расстаться с надеждой, что я могу вернуться домой к Пчелке. Глисты не такая ужасная проблема. Баррич знал полдюжины средств против них. Лекари в Баккипе выращивали травы в Женском Саду. Когда я вернусь домой, я буду отдыхать и восстанавливать силы. Мы будем вместе с Пчелкой. Мы оставим двор и все его правила. Будем путешествовать на лошадях. Мы будем переезжать с одного места на другое, словно странствующие менестрели, а она будет изучать историю и географию Шести Герцогств, глядя на них вживую. Шут поедет с нами, и Пер. Мы будем жить просто и двигаться неспешно, и мы будем счастливы.

Я не хочу наблюдать твою смерть.

Я не намерен умирать.

А кто намерен?