Судьба офицера. Трилогия

Последняя горстка немецких солдат, увидев поднятое на штыках тело офицера, повернула и начала прыгать с обрыва к реке. Оленич выхватил у какого-то бойца из-за пояса «лимонку», выдернул чеку и кинул гранату с крутого берега вслед гитлеровцам.

Передавая солдату винтовку, Оленич удовлетворение проговорил:

- Здесь порядок. В этом месте они полезут не скоро. - Потом весело обратился к младшему лейтенанту: - Ротный, это ваша первая рукопашная?

- Так точно! - краснея, ответил младший лейтенант.

- Вы хорошо провели контратаку. С такими бойцами вы не пропустите врага.

19

Сколько раз Андрей порывался найти Женю, узнать, как она чувствует себя! Конечно, оба они понимали, что нет у них времени для свидания. И все же им хотелось порадоваться друг другу, сказать что-то теплое…

Андрей старался представить ее сейчас, в обстановке боя. Но она вспомнилась ему неожиданной - детский овал лица, покатые по-подростковому плечи, тонкая шея в просторном воротнике гимнастерки, а глаза удивленно округленные под приподнятыми шелковистыми бровями. Наверное, такой она была лет пять-шесть назад, но он никогда ее не видел той девчонкой. Откуда же его воображение взяло этот полудетский облик? Странно…

Может быть, это оттого, что он чувствует ответственность за нее? И потому, что проникает в ее мир? А что, если обыкновенная человеческая жалость, сострадание способствуют возникновению образа беззащитного подростка? «Впрочем, - подумал Оленич, - наверное, все вместе рисует ее такой».

И еще одна странность. Вот он ее знает уже больше полугода, было всякое за это время, попадали в отчаянные переплеты, но никогда ему не хотелось увидеть ее так, как теперь. Провели вместе только ночь, да и то не полную, а лишь несколько часов посвятили, друг другу - и уже трудно быть в разлуке!

В медпункте ее не оказалось. Лежали несколько раненых бойцов, но они не знали, где врач. Правда, один из них слышал, как говорила санитарка, что десять раненых находятся где-то во рву.

- Кабардинец был здесь?

- Был два раза. Нас вот с товарищем привел. Сначала его, потом меня. Что, и его подстрелили?

А вдруг что-нибудь с Женей?

Где же могут быть те раненые, о которых ему говорили? Наконец он увидел их - они лежали под развесистым боярышником. Некоторые сидели спиной друг к другу. Среди раненых ползал на коленях старый Хакупов и присматривал - тому лицо вытрет от пота или просочившейся крови, тому даст водички, тому скрутит папиросу. А Жени не было.

- Шора Талибович, а где врач? Доктор где?

- Доктор Женя там. - Кабардинец показал костлявой рукой в сторону левого фланга обороны. - Она пошла к командиру Полухину. Много-много раненых.

- Но ведь там есть санинструктор!

- Там много-много раненых. Инструктор - маленькая девочка, солдат раненый - тяжелый.

Кабардинец напоил раненого, завинтил крышечку фляги.

- Скажи, командир… Скажи, пожалуйста, успокой сердце старого горца - живой наш сын, наш Алимхан?

- Живой и здоровый.

- Скажи, командир, он хороший воин?

- Ваш сын - храбрый воин. Я доволен им.

- О, ты делаешь мое сердце молодым и светлым! А скажи, командир, мой сын убил хоть одного врага?

- Его пулемет косил вражеских солдат. Я сам видел.

- Спасибо, командир.

Чем ближе подходил Оленич к левому флангу обороны, тем слышней становилась стрельба. Сейчас Полухину нелегко: на его участке самые танкоопасные подступы. Поэтому противник все время пытается выманить Полухина из окопов и нанести ему сокрушительный удар. Уже в боевых порядках полухинского батальона Оленич повстречал задыхающегося, измученного лейтенанта Дарченко. Спросил об обстановке. Командир стрелковой роты, тощий как жердь, с небритым лицом, запавшими щеками и воспаленными глазами, объяснил, что комбат передал приказ - приготовиться ко второй контратаке.

- Чем вызвана ваша контратака?

- Противник перешел реку в том месте, где была снята часть роты капитаном Истоминым.

- Когда начинается вторая ваша контратака?

Лейтенант хмуро посмотрел на наручные часы, как на врага:

- Через три минуты.

- Станковые пулеметы выдвигаете вперед?

- Приказано, чтобы только один пошел с моей ротой. Видите мысок, что выпирает из обороны к реке? Это позиция расчета сержанта Гвозденко!

Оленич уже был на этой позиции. Но если тогда она показалась очень выгодной - большой сектор обстрела, хорошо продуманная система ходов и размещение запасных позиций, - то теперь этот выступ с огневой точкой - самая уязвимая цель для артиллерии, минометов, да и для снайперов. А кроме того, в случае прорыва через реку немецких солдат пулеметное гнездо может оказаться отрезанным, в лучшем варианте - в полукольце.

Почти все время оттуда слышался стук пулемета. Значит, для противника эта огневая точка не является тайной, и пушка прямой наводкой может быстро ее накрыть. Добраться до окопа расчета Гвозденко не так просто: приходится согнувшись преодолевать неглубокий ход сообщения - рыть глубже нельзя, выступает вода, а постоянный ружейно-пулеметный огонь противника не дает поднять голову.