Судьба не прячется в шкафу

— Ну, зайчиков, кошечек, фей… — что там еще любят девочки.

— Тогда начнем…

— А кто рисовать будет? У меня по изо было “отлично” лишь потому, что я могла строить глазки.

— Это беру на себя.

Эрнест достает из пакета кисти, краски, разводит их, затем принимается что-то черкать на стене. Сначала это ни на что не похоже, затем черточки сливаются в большую раскидистую яблоню. Еще через пятнадцать минут появляется милый зайчик, который усердно пытается дотянуться до спелого яблочка.

— Чего стоишь? Разводи краску и раскрашивай.

Подбираю свою челюсть с пола, и выполняю приказ.

Получается, я очень даже не плохо, работа идет слажено: Эрнест рисует, я оживляю красками зверят. У нас получается неплохой зверинец… Вхожу во вкус, подрисовываю зайчатам и белочкам бантики, порхающих бабочек…

С особым усердием рисую пчелку на ромашке, как сверх прилетает на нос огромная капля желтой краски.

Поднимаю глаза, вижу улыбающегося Эрнеста.

Маню его пальчиком, он наклоняется, а я с полного размаху провожу жирную черную полосу через все лицо. Вот так квиты.

Потом мне на плечо ложится ладонь выкрашенная красной краской, а зеленые капли летят в спину убегающему Эрнесту.

Когда за нами пришла Вероника Сергеевна, мы смахивали на двух клоунов. Нашу работу она оценивала долго: на одной стене зверинец, на второй — разноцветные отпечатки рук, на третьей — яркие брызги (мы назвали его просто “бум”). Через всю четвертую стену тянется радуга…

— Мне нравится, заключает она. Готовы идти кушать?

Мы одновременно киваем. Поработали на славу, можно и подкрепиться.

Директор ведет нас в пустую столовую, где накрыт всего один стол.

На первое — гороховый суп, на второе — гречка с сосичкой, и чай (или компот) на третье. Все это очень сильно напомнило мне мою школу… Прям сердце заскулило от тоски. Всего на секунду.

— Почему ты это делаешь? — спрашиваю, когда Эрнест и я справились с едой.

— Что? Пью чай?

— Ты же меня понял.

— Ну, — смотрит на окно, — мне это не сложно.

— Это не сложно всем но мало кто занимается этим…

— Полин, мы просто разукрасили стены. А если быть честными — две из них мы откровенно засеренили.

— Не хочешь говорить, да?

— Хочешь слушать?

— Да…

И ведь честно хочу! Этот человек открывается мне все с новых сторон. Думала, не сможет удивить? А, на тебе, Поля!

Первое мнение ошибочно…Черт…Как это все дико странно. Все словно во сне и не со мной…Это точно Эрнест?

— Ну, тогда готовься услышать страшную тайну семью Касаримовых номер 1. – делает глоток несладкого чая. — Скажу сразу, не буду юлить… мы у матери приемные дети.

Глаза, куда вы расширяетесь? Это некрасиво!

Челюсть, встань с пола!

— Да… Родители десять лет пытались завести детей, но страшные диагнозы врачей давали всего один шанс на миллион. В один из очередных приходов в больницу, мать услышала от медсестер, что предыдущей ночью трое новорожденных близнецов остались без матери. Она умерла во время родов. Стала больше узнавать, доставать информацию…В итоге усыновила нас. Всех троих. А почти через девять лет, она забеременела Ликой. Настоящее чудо, не так ли? Так вот, мама уже давно занимается пожертвованиями в детские дома, дома малюток… Этот тоже совсем недавно получил от нас некоторые деньги… Построили новые крыло. А я просто согласился стать “дизайнером”, — кавычки в воздухе, — не думай обо мне слишком хорошо. — улыбается.

Эм… Думать? Разве есть такая функция в моей комплектации? Тупо смотрю на Эрнеста и пытаюсь переварить все, что он сказал сейчас… Кажется бредом. Или не кажется… Я много читала и смотрела о таких светлых людях, но чтоб вот так близко ко мне, происходило такое чудо — не-а…

— А…Вы все…Эрик и Эмир… — забыла все русские слова.

— Да, конечно, все знают. И Лика тоже. Но, знаешь, в наших жизнях есть единственная мать — так, которая подарила любовь, воспитала и ни разу не давала поводов усомниться нам в своей нужности… Да, конечно, иногда думается: что было бы, если бы… Но ведь не “если же”… Мы могли оказаться в этом месте, — обводит глазами столовую, — могли есть эту гречку каждый день, и не знать слово “мама”. Но все так, как есть. И я благодарен родителям за то, что они такие замечательные. Даже немного стыдно, что был таким хулиганом… Если ты доела. то нам нужно вернуться к работе. Еще три спальни.

Киваю. Слов нет. Разбежались. Иду за Эриком, переносим вещи в синюю комнату… Рисуем что-то, он что-то спрашивает, я что-то отвечаю…А голова — словно контуженная. Мысли роятся, не впускают лишнюю информацию извне в мозг…

После синей комнаты мы идем в оранжевую, затем в зеленую…

Потом довольная директриса…Тонны слов благодарности… Вонючий растворитель, который пщипыает кожу…Дорога домой…Скомканное прощание с Эрнестом у двери…Спальня…Кровать…Потолок.

Смотрю в него, пока глаза не начинают щипать. В голове какой-то хаос, сердце колотится…

Неужели, это все действительно происходило с ними?

Неужели, это сейчас все происходит со мной?

Ложусь на бок, обнимая подушку…Так и засыпаю, не раздевшись и не разобравшись в своей голове…

10