Судьба. На острие меча

— Хм, с чего это ты взяла? — жабер недоверчиво покосился в мою сторону.

— Но маг говорил, что были найдены свитки…

— Как звали этого мага?

— Ильдарас…

— А больше он ничего не сказал?

— Нет… Хотя он говорил, что если бы орден тайпрамиров существовал, то ему бы прислали приглашение…

Жабер расхохотался.

— Приглашение… Ему… Ой, не могу!…

Успокоившись и посерьезнев, он сказал:

— Ильдарас тебе солгал, он был членом Колумвирата, правда не очень долго. Ему не понравилась их идеология… — и опередив мой вопрос, ответил, — у каждого из нас — свои тайны.

… а мы от них к оврагу и через буерак… — Ластик уже битый час повествовал нам обо всех перипетиях их бегства. По его словам выходило, что они не уводили от нас смертельно опасного противника, а играли в весёлые детские догонялки. И вражеский маг, а я ведь чувствовала, какой силой обладал преследовавший нас маг, выглядел начинающим фокусником — ну, поработал факиром, спалив за раз половину леса, ну, напустил на наших друзей и спасителей чёрную мглу (я так и не добилась внятного ответа, как им удалось от неё избавиться), то в конце концов перемудрил с заклинаниями и саморазвоплотился, и это как раз в тот момент, когда он почти настиг наших друзей. Маг высшего, если не высочайшего уровня ошибся в простеньком заклинании уничтожения?! Не правда ли забавно? Одним словом в везении наши гномы перещеголяли самою меня. Наверное, врали… Но к чему проверять их враньё, если в конце концов всё закончилось благополучно?

После обеда жабер пригласил нас в зал совещаний. По его словам особенность совещательной комнаты была в том, что сказанное в ней навсегда оставалось тайной.

— Уважаемый Афин, а почему Вы не приглашаете сюда никого из своего народа? Вы не хотите, чтобы они знали наши тайны? — Тёрм как всегда спешил влезть не в своё дело — привычка, оставшаяся со времен работы в тайной полиции. — Вы не доверяете им?

Афин не спешил отвечать, он был непривычно бледен и грустно, но вместе с тем широко улыбался.

— Мне странно слышать такие речи, от "слышащего других". Ты первым должен был догадаться, что мы, жаберы, можем общаться с друг другом как вы изредка общаетесь с господином Ластикусом. Ведь мы единый народ не только внешностью, но и кровью, душой и телом, то что слышит и чувствует каждый, то каждый чувствует и слышит.

— А-а-а, — совсем по-идиотски протянул Тёрм и, продолжая играть в дурака, даже поскрёб пятернёй затылок, — а я-то думал…

— Тёрм, — строго одернула я его, — сейчас не время разгадывать тайны болотного народа.

— И то верно, — радостно согласился со мной Афин, — тем более, что я собрал Вас сюда вовсе не для этого, — жабер шагнул вперёд, вставая ко мне спиной и поворачиваясь к гномам. Выражение его лица стало сосредоточено-серьёзным.

— Может Вам пора сбросить маску, глорд Афарель? — что-то знакомое было в этом имени и ещё этот титул… Глорды — потомки древних правителей Прибрежного царства, о них не было слышно так давно, что все рассказы о них сами собой превратились в сказку.

— Неужели Ластик… — начала говорить я, но король болотного народа остановил меня движением руки.

— Сейчас ты многое узнаешь, моя девочка, но как я всегда говорю: всему своё время, — я умолкла, а новые слова слетевшие с губ Афина удивили меня ещё больше. — И Вам, моя милая кузина, не хочется ли сделать тоже самое?

— Кузина? — я вперилась в гномиху ничего не понимающим взглядом, — гномы находятся в родстве с жаберами?

— Гномы может быть и нет, а вот люди…

— Люди? — в свою очередь удивлённо воскликнул Тёрм.

— Да, люди, — жабер повернулся ко мне лицом, — так что, глорд? Вы будете стоять и раздумывать или может всё же пора перестать мучить бедную девочку и открыть своё истинное лицо? Или Вы боитесь довериться этому молодому человеку? Конечно, он высокомерен и спесив… — ещё одно легкое движение руки утихомирило готового вскипеть Тёрма, — но он предан своим друзьям и готов служить справедливости. В конце концов, он же доверился тебе, слепо веруя в вашу дружбу?

— Пожалуй, мне нечем возразить на Ваши слова, — говоря это, гном словно преобразился, он кажется даже стал выше ростом. Куда делась его была неуверенность и ленивая покорность своей гномихе? Передо мной стоял истинный правитель. Потомок тех, кто правил ещё до моего деда и прадеда, — итак, я начинаю превращение. Встаньте к нам спиной, — он не просил, он приказывал, и мы послушно повиновались.

Яркая розовая вспышка, следом недолгий сиреневый всполох, шуршание одежд и легкое покашливание за нашими спинами.

— Повернитесь, — голос говорившего мне был знаком. Обернувшись и увидев прямо перед собой Ильдараса я почти не удивилась, словно ждала чего-то подобного. Он почти не изменился, только похудел, и на его лице играла непривычная мне ласковая улыбка. Я улыбнулась в ответ, затем невольно скосила глаза в сторону, и мой взгляд замёрз, застыл, остановился, замер на лице стройной, красивой женщины.

— Мама? — это было настолько невероятно, что не могло быть правдой… Слезы потоком полились из её глаз. Слезы… второй раз в жизни я видела, как леди Амертон плачет.