Судьба короля Эдуарда

Но если бы король участвовал в формировании министерских кабинетов, он, вероятно, имел бы более полную, не ограниченную определенным отрезком времени картину, что помогало бы работе правительства. Как во времена немецкой республики стал возможен саботаж работы правительства отдельными министрами, сохранившими свои посты, потому что у новой государственной власти не было специалистов, так и в Британской империи решающая роль в управлении государством принадлежит сегодня высокопоставленным чиновникам. Верные традициям старинных семейств, они преисполнены решимости как можно дольше сдерживать натиск левых сил. Общество реально управляет Англией благодаря двум институтам — и в немалой степени благодаря институту постоянной государственной службы.

Второй же институт — это англиканская церковь. В средние века в Германии юнкеры и священники заключали союзы, чтобы управлять императором; и в сегодняшней Англии положение короля все еще зависит от общества и священников. Причем спорные вопросы, касающиеся даже личной жизни монарха, заведомо будут решены не в его пользу, если церковь и общество объединятся. Вскоре мы убедимся в этом на примере короля Эдуарда VIII.

В Англии интерес к соблюдению религиозных предписаний сохранился в гораздо большей степени, чем во всех других развитых странах, за исключением Соединенных Штатов. Но сам факт внимания к внешнему проявлению нравственного закона вовсе не свидетельствует о более высокой нравственности граждан; это, наоборот, признак власти того ханжества, в силу которого человек, преследующий только свои собственные интересы, хочет одновременно испытывать чувство удовлетворения от того, что он действует в соответствии с требованиями морали. Р. Блэйтвэйт, который в молодости хотел стать священником, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1935 году, написал об этом классические фразы:

«Англиканство у нас всего лишь синоним снобизма in excelsis[49]. Как я его ненавижу! Тем не менее я признаю, что оно не только в высшей степени естественно, но и ясно выражает национальный характер. Нигде, кроме Англии, где вся иерархическая лестница охвачена снобизмом, подобная религия была бы невозможна… Тем, что Англия имеет репутацию самой снобистской страны в мире, более всего мы обязаны именно англиканской церкви. Если вы хотите проникнуться духом классовой обособленности и исключительности в его сильнейшей и абсурднейшей форме, отправляйтесь на какое-то время пожить в епархии».

Доля истины, содержащаяся в этом суждении англичанина, ничего не меняет в интересе, который вызывают в Англии все вопросы, касающиеся церкви. Нигде в мире, кроме Британии, публикация нового commonprayer-book[50] не могла бы стать событием, на протяжении недель волнующим прессу и палату общин. Ни в одной другой стране девяносто тысяч зрителей футбольного матча не затянут хором после объявления окончательного результата гимн «Abide with me!»[51]. Хотя за последние годы количество верующих, которые регулярно ходят в церковь и причащаются, только уменьшилось, могущество церкви как социального института возросло. Действительно, количество служащих тотализатора превышает количество священнослужителей, а ежегодные ставки в букмекерских конторах достигают четырехсот миллионов фунтов, при том что доход церкви составляет всего-навсего шестнадцать миллионов, но тем не менее редкий англичанин пренебрежет в газете речью какого-нибудь влиятельного епископа, прежде, конечно, просмотрев результаты скачек.