Судьба. Книга 2

И снова опустилась пелена, злорадный хохот прозвучал в ушах. Ему стало ясно, что это коварная судьба сыграла с ним свою недобрую шутку: дорогу, отмеренную ему аллахом в жизни, он прошёл всю, до последнего шага. Поняв это, он бессильно вытянулся, покорно отдаваясь гаснущему сознанию, — маленький, жалкий, незаметный кусочек живой плоти среди давящего беспределья пустыни.

Но его заметили.

Бесшумной чёрной тенью упал с неба стервятник и, отряхиваясь, склонил голову на бок, всматриваясь в человека пронзительным жёлтым глазом. Человек бессознательно глотнул воздух. Ему показалось, что губы его упустили горлышко наполненного водой бурдюка, и, слабо простонав, он потянулся за ускользающим видением.

Стервятник подпрыгнул, тяжело махая крыльями, взлетел. Идущий от земли поток нагретого воздуха подхватил его и кругами понёс по восходящей спирали. Человек пошевелился, значит он был ещё жив, значит мог оказать сопротивление, а стервятник не любил брать сопротивляющуюся добычу. Безошибочное чутьё хищника подсказывало ему, что добыча никуда не уйдёт. Скоро, совсем скоро она перестанет шевелиться, и тогда можно будет без опаски попировать на славу.

Стервятники обладают удивительным чутьём на добычу. Вот появился в небе ещё один, за ним ещё и ещё. Не доверяя друг другу, птицы спустились и расселись вокруг неподвижного человека. Подозрительно посматривая одна на другую, они бочком подвигались всё ближе и ближе к добыче, хотя инстинкт говорил, что ещё рано, что жизнь ещё не совсем покинула ту плоть, в которую они жаждали вцепиться когтями и рвать острыми железными клювами.

А может быть, это не птицы? Может быть, это хищные баи окружили несчастного дайханина и выжидают момента, чтобы напиться его крови, пожрать его тело? Вон как жадно, в нетерпеливой зевоте разевают они крючковатые клювы! Вон как нервно перебирают цепкими лапами, зорко следя, чтобы сосед не улучил момент первым схватить лакомый кусок! Они едины в своём стремлении, они не умеют и не любят бороться с сопротивляющейся добычей, но они не задумаются вцепиться в горло друг другу, чтобы отнять то, что повкуснее.

А совсем неподалёку от того места, где разыгрывалась последняя трагедия Худайберды-ага, пил свой чай чабан Сары. Тот самый Сары, который едва не поплатился жизнью, презрев похотливые вожделения старшей жены арчина Мереда, и избежавший позорной смерти только благодаря своему маленькому другу Дурды. Тот самый Сары, который помог Дурды отомстить убийце его отца, старого Мурада-ага.

Сары со вкусом пил чай, время от времени посматривая на пасущуюся поодаль отару. Всё было тихо и спокойно, всё было привычно глазу, только почему-то слишком много стервятников кружило в небе. Сары смотрел на них и жалел, что аллах не дал человеку таких же сильных крыльев, как у орла, чтобы можно было взлететь вверх и парить там высоко над жадной и недоброй землёй. Говорят, есть края, где человек живёт, как ему нравится, где каждому полной мерой отпускают его долю хлеба и радостей. Туда бы полететь, только где они, эти края? Пожалуй, их просто придумали люди, чтобы хоть красивой сказкой скрасить свою беспросветную жизнь. Наверно, придумали. Потому что, если бы такая земля была, все ушли бы туда, ногами ушли бы, без крыльев!

Стервятники начали падать вниз, и Сары заинтересовался, кого это они высмотрели. Он отставил пиалу, рукавом смахнул со лба пот и полез на ближайший бархан. Стервятники сидели кружком, а в центре хищного круга… Сары всмотрелся, прикрывая от солнца глаза ладонью, и с криком: «Кыш!.. Кыш, проклятые!» — сбежал с бархана. Птицы лениво, с явным нежеланием взлетели. Тот же инстинкт подсказал им, что пообедать не придётся, обед надо искать в другом месте.

Убедившись, что человек ещё дышит, Сары перекинул его привычным движением через плечо, как он частенько брал обессилевшую на дальнем перегоне овцу, и потащил к своей чатме — жалкому пастушьему шалашу, который вот уже сколько времени служил ему постоянным жильём.

Чабану было ясно, что человека свалила жажда. Поэтому Сары, намочив тряпку, стал водить ею по лицу и губам спасённого. Несколько капель воды привели Худайберды-ага в себя. Он зашевелился, открыл глаза, сел. Чайник крепкого чая и кусочек курдючного сала окончательно восстановили его силы. Много ли надо неприхотливому, привыкшему к лишениям человеку!

От чабана Худайберды-ага узнал, что напрасно проделал путь, едва не ставший для него последним. Да, был здесь Аллак со своим другом Дурды. И ещё один парень был, Берды, он из ашхабадской тюрьмы убежал. Но не дальше, как вчера, пришёл сын уважаемой Огульнияз-эдже и увёл с собой ребят.

Кляня злую судьбу и этого алчного пса Бекмурад-бая, Худайберды-ага отправился в обратный путь. После недолгих поисков он нашёл племянника в доме Сергея Ярошенко. Четверо друзей сидели на кошме, о чём-то разговаривали.

Худайберды-ага знал немного Клычли и Дурды. Незнакомый парень, сидевший поодаль, был, видимо, тот самый Берды, который убежал из тюрьмы. Поздоровавшись с ним, старик сказал:

— Свет глазам твоим, поздравляю с благополучным возвращением.